- Что вы, деточка, на вас же лица нет. Я не могу вас так отпустить. Я же буду волноваться, вдруг с вами что-то случится по дороге,- безостановочно тарахтела пожилая дама, вцепилась своими сухонькими, но сильными пальцами в запястье Джилл и потащила за собой в дом, усаживая в кресло. – Кружка горячего крепкого кофе вам просто необходима,- всплеснув руками, еще сильнее заволновалась, – у меня современная кофеварка, племянник подарил, пара минут и кофе будет готов…
Около десяти часов вечера Джиллиан сдалась. Она устала терпеть боль, она устала ждать Кэла. Пришедшая медсестра сделала укол. От капельницы Фостер отказалась: пришлось бы еще некоторое время лежать неподвижно на спине, наблюдая, как лекарство капля за каплей поступает в вену. Это ожидание ей было не по силам. Хотелось свернуться клубочком, завернуться в покрывало с головой и дать волю давно сдерживаемым слезам. Уже проваливаясь в забытье, она со злорадством подумала, даже если Кэл все же сподобится притащить сюда свой тощий зад, то застанет ее мирно спящей.
…попытка остановить мисс Дюваль оказалась тщетной, несмотря на свой почтенный возраст, пожилая женщина была необычно подвижной. Джиллиан смирилась, что уйти сию минуту не удастся, печально усмехнулась и присела на краешек кресла, приготовившись ждать. Легкие, шелестящие шаги старушки стихли, в отдалении скрипнули дверные петли, и в доме наступила тишина. Приятная, умиротворяющая, и пахло чем-то давно позабытым, как в детстве.
Прикрыв глаза, Фостер потерла безымянными пальцами виски, ощутив признаки приближающейся головной боли, вероятно мисс Дюваль права, чашка крепкого кофе сможет вернуть ей бодрость духа. А до намеченной встречи еще есть время.
В глубине дома раздался подозрительный, слишком громкий щелчок, Джиллиан выпрямилась, ухватилась за подлокотники, приготовившись в случае чего броситься на помощь, и прислушалась, тут же последовал шипящий звук так похожий на тот, что издает горящий бенгальский огонь, только значительно громче.
Джиллиан нахмурилась, встала на ноги и успела сделать один единственный шаг, выглянув в арочный проем, ведущий из гостиной, где она сидела, в просторный холл или как его с доброй насмешкой называла мисс Дюваль бальный зал.
Джиллиан не успела ни удивиться, ни испугаться. Высокие двухстворчатые двери в противоположном конце холла сами по себе с грохотом распахнулись, вернее их сорвало с петель, перевернуло в воздухе и обрушило чуть ли не под ноги Джиллиан. Витражное окно под потолком выгнулось пузырем и с гулким хлопком разлетелось ярким фейерверком на миллиард разноцветных осколков, их искрящиеся капельки достигли Фостер, оседая на волосах и пальто, она машинально смахнула их рукой.
Стены дома качнулись, на долю секунды Джиллиан показалось, что на нее рушится потолок, но это сорвалась с крючка и грохнулась на дубовый паркет старинная бронзовая люстра. Половицы разъехались под ногами, раздался оглушительный шум, ослепительный оранжевый свет жарким языком рассек полумрак недавно уютного танцевального зала, воздух стал упругим и плотным, игривый язык пламени вырвался на свободу, размножился и взметнувшись ввысь ярким петушиным хвостом, заплясал по стене, обитой деревянными панелями. Взрывной волной Джиллиан отбросило к перегородке, удар был такой силы, что у женщины перехватило дыхание, и она, захлебнувшись собственным криком, падая на пол, на несколько секунд потеряла сознание.
Открыв глаза, она в полном оцепенении смотрела на живую стену пламени неумолимо надвигающуюся на нее. Старый деревянный дом, высушенный временем, горел с озорным треском и огонь жадно пожирал все, что встречалось на его пути.
Джиллиан села, инстинктивно поджала босые ноги, туфли она потеряла при падении, истерично взвизгнув, перекатилась на бок, встала на четвереньки, закрыв голову руками, видя, как рядом падают и с шипением гаснут алые угольки. Инстинкт самосохранения подсказывал, что надо убираться отсюда, пока она в состоянии двигаться и дышать, голова кружилась, тошнило и, чувствуя спиной жар, она понимала, что времени у нее в обрез. Раздумывать некогда, надеяться на чью-то помощь тоже.