Теракт

«Наверное, телефон выключился, когда началась свалка. Ударился обо что-то». Она несколько мгновений тупо смотрела в черноту экрана, раздумывая, плохо это или хорошо. И вдруг поняла – конечно, хорошо! Это прекрасно! Раз телефон отключился в момент взрыва, значит, геолокация в нем тоже не работала! Уфф… Значит, как минимум, в реальном времени за ней не следят. Уже удача. Разумеется, ее вычислят по камерам, но ведь не мгновенно же: спецслужбистам потребуется какое-то время, чтобы собрать информацию со всех уличных глазков. Значит, у нее есть немного времени… Сколько? Неизвестно, но сколько-то есть… Тело хотело снова расслабить мышцы, но мозг опять грубо окрикнул: стоп! А ты уверена, что выключенный телефон не отследить? Маша задумалась. Где-то в дальнем уголке памяти зашевелились сомнения: ну да, есть какая-то система «биос», которая работает даже без энергии… Хотя нет, это же про компьютер. Но если можно в компьютере, то и в телефоне запросто! Неужто производители телефонов не предусмотрели такую возможность? Да они все под колпаком у ФСБ… Или ФБР, неважно… Она повертела в руках смартфон. Как вытащить батарейку, непонятно. С другой стороны, а зачем ее вытаскивать? Вряд ли в ближайшее время опасность минует, и у нее появится возможность снова пользоваться телефоном. (А когда появится? Когда все закончится? Это надолго? – Блин, не время сейчас об этом!) Значит – только избавиться. Она хотела просто бросить смартфон на землю, в сплетение корней, но передумала и стала рыть сухой грунт руками. Закопать? Но это же неэкологично, батарейка – это опасные отходы… Услышав этот слабый писк в глубине души, Маша чуть не рассмеялась: это был голос ее-прежней, ее-до-того-что-случилось

, и насколько же он был далек от требований текущего момента! Но она почему-то не стала с ним спорить. Достала из кармашка рюкзака пустой полиэтиленовый мешочек, быстро обернула и сунула под корень. Потом подумала, вытащила, развернула, отыскала камень и несколько раз сильно ударила по стеклу. Чтобы уж наверняка прибить этот биос… Стекло треснуло, но сам телефон не деформировался. Еще раз оглядевшись по сторонам, Маша достала маленький складной ножик (собираясь в лес «на костер», она решила, что надлежит взять с собой кое-что из туристических аксессуаров), раскрыла и принялась ковырять лезвием в трещинах. Может, удастся пробить? Телефон не поддался. Тогда она вздохнула, снова закутала не желавший умирать аппарат в пакет, сунула в ямку и закрыла землей. Ну вот, теперь можно уходить…

Если они

отследят ее маршрут через биос, то он закончится под этим кустом. Значит, отсюда надо начинать все с начала: оглядываться в поисках камер, выбирать самые непрезентабельные закоулки, и идти, идти, идти. Маша снова пустилась в путь. Но дома вокруг становились все выше, а людей и машин было все больше: пошел обычный спальный район, не изобилующий закоулками. Она старалась идти дворами, но все равно время от времени приходилось пересекать улицы. На одной из них навстречу ей попались две женщины, сообща уставившиеся в телефон. Из динамика неразборчиво бубнил голос диктора, а хозяйка телефона, которая несла его в руке, тревожно приговаривала: «Прикинь, теракт… Недалеко от нас, около «Ручьев»… Прям на железной дороге…» Маша застыла на месте, как подстреленная. На миг ей показалось, что все кончено, ее уже нашли, и что эти женщины, увидев ее, сейчас же завопят, схватят за руки и начнут звонить в полицию. Но они прошли, даже не взглянув на Машу, и издали до нее долетел вдруг ставший четким голос из телефона: «…на место выехали все экстренные службы… пока ничего не комментируют… ведется поиск преступников по горячим следам…

«Преступников по горячим следам» – как молотом стучало в голове. Преступники – в единственном числе – это она, Маша. Это ее сейчас ищут отряды ФСБ, которые ничего не комментируют. А зачем им комментировать? Им надо поймать. И посадить на всю жизнь.

Ей вдруг захотелось разрыдаться, броситься к первому встречному и закричать – это не я, это Васька! Это он дал мне сумку! Он все подстроил. Я ни в чем не виновата. Пожалуйста, отпустите меня! У меня больше нет сил. «Ты с ума сошла?! – остановила она себя. – Ты знаешь, что такое пожизненное заключение? Над тобой будут всю жизнь издеваться и тюремщики, и сокамерники. То есть сокамерницы. Представляешь себе уголовниц? Не таких, как ты, а настоящих. И ты никогда в жизни больше не увидишь ни маму, ни брата, и друзей. И замуж ты не выйдешь, и детей у тебя не будет…»