Теракт

И в этот момент все произошло. Оглушительный хлопок, удар, падение. Мгновенное чувство боли от навалившихся – сверху, сбоку, отовсюду – тел. Через секунду – крики и стоны, все больше и громче. Вагон в один миг превратился в хаос. Не было уже верха и низа, права и лева. Всюду были руки, ноги и головы, шевелящиеся, ползущие и орущие, вперемешку с вещами, потерявшими свои места и тоже, казалось, в беспамятстве ищущими выход. Это было похоже на террариум со змеями, свившимися в огромный клубок, не способными распутаться и удушающими друг друга. И этот крик, у самого уха… Боже! Тут Маша поняла, что это она сама кричит. И сама, как ящерица, ползет куда-то, отталкиваясь ногами от сумок, скамеек, голов, плеч. Ничего не было видно: воздух наполнился пылью и непонятно откуда взявшимися лоскутьями то ли тряпок, то ли картона. Однако инстинкт подсказал направление – она полезла туда, откуда тянуло свежим воздухом. И подальше от криков, которые уже слились один безумный вой. На нее падали, пытались придавить и ползти по ней; но Маша, цепко схватившись за что-то или за кого-то, всякий раз мгновенно выныривала из свалки. Как она потом поняла, все это происходило без участия мозга. Одна лишь мысль тогда господствовала в ее голове: вниз нельзя, надо наверх и вперед. И эта мысль ее вывела. На секунду она осознала себя, когда выпрыгивала вслед за другими из открытых дверей вагона. Только теперь это были не двери, а окно в потолке. Хотя нет, все-таки двери, просто вагон накренился… Потом снова был провал, и следующее включение произошло уже на краю насыпи, у какой-то бетонной стены. Убегавшая Маша зачем-то оглянулась, и увиденное, хоть и сквозь туман, запечатлелось в памяти навсегда: искореженный взрывом вагон, лежащий на боку и как будто переломившийся надвое. Его развернуло так, что один конец выдвинулся метров на пять в сторону. Другие вагоны как-то сохранили свое положение, но тоже сошли с рельсов. Вся видимая часть поезда походила на огромную змею, убитую и изломанную. Отовсюду прыгали, кричали, бежали, били стекла, вылезали и вытягивали других. На всем была пыль и кровь – и на бегущих, и на тех, кто лежал неподвижно. С многоголосым человеческим воплем смешался далекий вой машины – где-то включили то ли гудок, то ли сирену.

Маша повернулась и побежала. И снова сознание, щадя свою хозяйку, включалось пунктиром: вот шершавая бетонная стена, вот какие-то гаражи, вот разбитые машины, вот кусты, за которыми валяются остатки бомжатских пиров. Провал. Вот снова стена и снова гаражи. Снова провал. Окончательно она очнулась, когда сирена стала тише, а крики исчезли совсем: это был сигнал безопасности для мозга. Перед глазами лежала узкая улочка с изрытым ямами асфальтом. Как Маша потом поняла, это было пограничье между железнодорожной промзоной и обычной городской застройкой. Людей не было, но виднелся маленький магазинчик с гостеприимно открытой дверью, а поодаль был припаркован старый жигуленок. Уфф, хаос закончился. Маша остановилась и перевела дух. Рассыпанная мозаика картинок – выползание из вагона, искривленный поезд, бегущие люди – собралась вместе. Что это было? – спросила она себя и тут же ответила – взрыв. Поезд взорвался. Она чудом спаслась и сейчас стоит здесь, невредимая, вдали от груды дымящегося металла и искалеченных людей. Так надо бежать туда, помогать! – вспыхнуло в мозгу. Она чуть было не рванула назад, но замерла на полшаге. Какой-то червь в глубине души заворочался, пытаясь сообщить нечто важное. Она прислушалась. «Взорвался твой вагон. Тот, в котором ты ехала, – услышала она сама себя. – И именно то место, где ты оставила сумку». Маша представила себе изувеченную тушу вагона. Верно, она выпрыгнула с левого конца вагона – он почти не был поврежден. А вот правый… Значит, если бы она не пошла вперед, она была бы там, в эпицентре… Тут всплыли мысли о ребятах – Слава, Юрик, девушки. Что с ними?! Снова ноги сами потащили ее на звук сирены, и снова зашевелился невидимый червь. Тебе не надо туда ходить, сказал он. Но почему, почему не надо? – недоумевала Маша. Там же ребята! И там другие люди, которые, наверное, сейчас лежат друг на друге, перемазанные в крови – все эти бабки с тележками, мужики в резиновых сапогах, пенсионеры… Перед глазами возник беззубый дедушка, который помог ей запихнуть сумку под свое сидение. Что с ним стало? Скорее, скорее туда!

Оставайся на месте, снова приказал червь. Она послушно прислонилась к бетонному забору, из-за которого только что выскочила. – Подумай еще раз: взорвался именно тот конец вагона, где ты оставила сумку. Понимаешь теперь?

Так это же хорошо. Хорошо, что я успела отойти подальше, лепетала про себя Маша.

Нет, ты все-таки не понимаешь. Взорвалась именно твоя сумка!

Маша ошеломленно застыла, как будто ее ударили кувалдой по голове. Моя сумка?! Но как она могла?.. Там же была еда… Мясо, фрукты, вино… Это же васино. Она не могла взорваться!