Теранезия (ЛП)

— В шестидесятые и семидесятые годы двадцатого века во всех демократических странах были люди, которые не обладали реальной властью, и они стали приходить к людям, которые этой властью обладали, и сказали им: «Все эти принципы равенства, о которых вы твердите со времен Великой французской революции, прекрасны, но вы, похоже, не воспринимаете их всерьез. Вы все, на самом деле, лицемеры. Так что мы заставим вас принимать эти принципы всерьез». И они стали проводить демонстрации и устраивать автобусные поездки, и захватывать здания, и это было очень неудобно для людей во власти, что у других людей есть такой хороший аргумент, и каждый, кто слушал внимательно, вынужден был согласиться с ними. Феминизм работал, и движение за гражданские права работало, и все остальные движения за социальную справедливость стали получать все большую и большую поддержку. Итак, в восьмидесятых ЦРУ… — она обернулась к Киту и весело пояснила: — вот тут в игру вступает теория секретных материалов — наняло действительно талантливых лингвистов для разработки секретного оружия: невероятно сложного способа говорить о политике, который на самом деле не имел никакого смысла, но быстро распространился по всем университетам мира благодаря своему впечатляющему внешнему эффекту. И сразу же, люди, которые использовали такой способ говорить, просто прицепили свой вагон к движению за гражданские права, а все остальные позволили им присоединиться, так как считали их безобидными. Но затем они забрались на поезд мира и вышвырнули машиниста. Итак, вместо того, чтобы отправиться к людям во власти и сказать: «Как насчет отстаивания всеобщих принципов, в которые, как вы утверждаете, вы верите?» люди из движения за социальную справедливость в итоге говорили примерно следующее: «Мой нарратив правды соперничает с вашим нарративом правды!» А люди во власти отвечали: «Горе мне! Вы бросили меня в терновый куст!» А все остальные сказали: «Кто эти идиоты? Почему мы должны доверять им, если они даже говорить нормально не умеют?» И ЦРУ было счастливо. И люди во власти были счастливы. А секретное оружие поселилось в университетах на долгие годы, потому что те, кто участвовал в заговоре, были слишком смущены, чтобы признаться, что они натворили.

После долгой паузы Амита сказала напряженным голосом:

— Ты, наверное, неправильно поняла урок, Мадди. Это непростые идеи, а ты все еще слишком молода.

— О нет, Амита. Я поняла. Все было очень доступно, — уверенно ответила Мадхузре.

Поздно ночью она пробралась в комнату Прабира. Когда они наконец-то перестали хохотать, прижав подушки к лицу, чтобы заглушить звук, Мадхузре повернулась к нему и торжественно попросила:

— Забери меня отсюда. Или я сойду с ума.

— В этом я хорош, — ответил Прабир.

К следующим выходным он устроился на работу. Проработав полгода, три вечера в неделю загружая торговые автоматы — Амите он говорил, что занимается с друзьями — он окончательно признал то, о чем знал все время: работы с частичной занятостью будет недостаточно.

За неделю до окончания колледжа благодаря хорошо подвешенному языку он попал на собеседование в банк, где на собственном планшете продемонстрировал, что обладает всеми навыками, необходимыми, чтобы претендовать на место разработчика программного обеспечения, который им требовался. Когда менеджер по персоналу признал его технические навыки, но начал перечислять другие препятствия, Прабир заметил, что отсутствие у него высшего образования сэкономит им треть зарплаты.

Прямо с собеседования он отправился к агенту по недвижимости и этим же вечером шепотом рассказывал Мадхузре новости при свете телевизора.

— Мы отправляемся на юг.

* * *

Феликс явился вскоре после двенадцати. Зайдя в квартиру, он осторожно объяснил:

— А я как раз думал, как ты воспринял новость.

— Ты знал, что она уезжает сегодня вечером?

— Угу. Я посчитала нужным сказать мне, так как я одолжил ей некоторую сумму.

Феликс ждал его реакции.

Прабир отшатнулся в притворном возмущении.

— Предатель! — Он тряхнул головой, смущенно улыбаясь. — Нет, я в порядке. Мне только жаль, что я вас обоих вынудил потратить кучу времени зря.

Они расположились на кухне. Феликс сказал:

— Скоро она станет самостоятельной. У нее будут свои деньги. И место.

— И ты думаешь, все дело в этом? — оскорбился Прабир. — Ты думаешь, я получаю удовольствие, контролируя финансы и указывая ей что можно делать, а что нет?

Феликс застонал, давая понять, что он неправильно понят.

— Нет. Я просто хотел узнать о твоих планах. Поскольку теперь она сама обеспечивает себя, то ты волен делать все, что тебе захочется. Уйти из банка. Путешествовать, учиться.

— Неужели? Я не настолько богат.

Феликс пожал плечами.

— Я помогу тебе.

Прабир смутился.

— Я вообще-то не настолько беден, — задумчиво сказал он. — Если бы я смог проболтаться в банке до ее выпуска, это было бы как раз десять лет. Я бы получил доступ к части своего пенсионного фонда.