Терапевт

И далее в том же духе. Я оглядываюсь по сторонам в поисках знакомого лица. Вечеринку устроил друг потенциального парня Роньи, студент-архитектор. Он сидит на кухне; я видела, когда убирала пиво в холодильник, что он разглагольствует перед девушкой, у которой пирсинг по всему лицу, про то, как он полностью переосмыслил концепт кухни. На диване напротив нас увлеченно беседуют три девушки, явно подруги: одна рукой обняла вторую за плечи; третья, когда говорит, похлопывает первую ладонью по бедру. Свидетельство близких отношений, в которые я не посвящена. Я не могу встрять в их разговор. Еще у обеденного стола несколько подгулявших парней хрустят солеными крендельками, и один стоит отдельно, прислонившись к дверной раме.

Он мне и нужен. Он один. Непохоже, чтобы его это беспокоило, но, может, это просто поза. Смотрит, прищурясь, прямо перед собой, вроде бы в задумчивости. В руке бутылка с пивом, этикетка отклеилась. Руки испачканы в краске, но они изящные, в меру неровные, какими и должны быть руки. Ногти обкусаны под корень.

Я вижу его, с обкусанными ногтями, бархатными глазами, чуть встрепанными волосами, но главное, что я вижу: он один. Он не выглядит одиноким, но он один, и я знаю, знаю, что он хочет с кем-нибудь познакомиться, с кем-нибудь занятным и неглупым, и достаточно симпатичным… с кем-нибудь вроде меня.

— Извини, —

отвечаю я студентке истфака и встаю.

Подхожу к нему.

— Привет, — говорю, — это ты?

Обвиваю его шею руками и шепчу ему прямо в маленькое круглое ухо: «Притворись, будто знаешь меня».

— Привет,

 — отвечает он.

Я смотрю на него. Под левым глазом у него родинка; когда он улыбается, она растягивается.

— Давненько не виделись, — говорю, — с того самого дня в Берлине.

— Да, Берлин! — отзывается он. — Это сколько ж лет прошло…

— А ты поехал во Францию, как собирался?

— Нет. — Он улыбается шире, родинка еще больше растягивается, становится тоньше, но длиннее. — В конце концов поехал в Австралию. Учился два года в школе панд. Выучился на пандолога.

Я смеюсь. Хорошо, что он мне подыгрывает. Но затеяла это я. Я остроумнее.

— Да что ты говоришь… А моя панда как раз заболела.

— А что с ней такое?

— Куксится что-то. Кашляет и хрипит. Можешь помочь?

— Боюсь, что нет, — говорит он, — я не подхалтуриваю в области медицины панд. Я преподаю.

Мы широко улыбаемся друг другу. Ну всё, достаточно. Он оглядывается по сторонам, склоняет голову ко мне и говорит, понизив голос:

— А зачем мы притворяемся, что знаем друг друга?

— Хочу отделаться вон от той, на диване.