Тернистым путем

Едва они прошли пятьдесят шагов, как впереди них поднялось к небу яркое пламя от больших котлов со смолою, и только при его свете девушка увидела ворота, которых она боялась, со статуями Адриана и Сабины, затем, перед воротами, посреди дороги, какого-то всадника, который ехал рысью на большой лошади навстречу приближавшимся. Голова его возвышалась над всем, что двигалось по дороге. Когда Мелисса взглянула на него, она почувствовала, как будто сердце ее перестало биться, так как взгляд ее встретился с глазами страшного египтянина, белки которых представляли такой резкий контраст с коричневым цветом худощавого лица и злое, угрожающее сверкание которых достаточно крепко запечатлелось в ее памяти.

Справа от нее начинался какой-то переулок. Она тихо вскрикнула: «Сюда!» – и потащила за собою изумленного Диодора в темноту. Как билось ее сердце!

«Не желает ли она, которой девическая целомудренная суровость и в прежнее время, и с той минуты как блаженное упоение пляски прошло, едва допускала дружеский взгляд и пожатие руки, отдаться нежным ласкам в уединенной тьме? Не чувствует ли эта скромная, спокойная девушка, которая с тех пор как перестала быть ребенком, только изредка дарила его несколькими незначительными словами, сказать ему наконец, не рискуя быть услышанною, нечто другое, что прежде выражалось только в блеске ее глаз и поцелуе чистых ее губ?» – думал Диодор.

В блаженном ожидании он крепче прижал ее к себе, но она высвободилась из его объятий и, прежде чем он мог шепнуть ей первые нежные слова, крикнула с таким страхом, как будто рука преследователя уже протянулась к ней:

– Скорее, скорее, вот тот дом скроет нас!

С этими словами она потащила Диодора в отворенную дверь какого-то строения, и едва они вошли в темные сени, как услыхали топот копыт и увидали свет факелов, освещавших тьму улицы.

– Цминис! Это он, он гонится за нами! – прошептала она, торопливо и задыхаясь, Диодору. Ее опасение было основательно, потому что египтянин узнал ее и принял ее спутника за Александра. Он со своими факелоносцами въехал в переулок, но, должно быть, не заметил, куда они скрылись, так как по топоту копыт они угадали, что он проехал мимо их убежища. Только тогда, когда мостовая в другой раз загремела от топота копыт как раз возле дома, где они скрывались, и затем этот топот стал раздаваться все дальше и дальше по направлению к воротам, Мелисса отняла руку от своего сердца, бившегося от страха.

Но египтянин, наверное, оставил шпионов на улице, и Диодор вышел, чтобы посмотреть, свободен ли теперь путь.

Мелисса осталась одна в темных сенях и волновалась от тревожной мысли, как объяснит она свое присутствие здесь, если жители дома увидят ее, потому что в этом большом строении, несмотря на поздний час, жильцы еще не легли спать.

Она давно уже слышала шум, выходивший из какой-то внутренней комнаты, но только мало-помалу успокоилась настолько, чтобы прислушаться внимательнее, откуда он исходит и что обозначает.

Должно быть, здесь собралось большое общество, потому что Мелисса различала разные мужские голоса, к которым по временам примешивались и женские. Вдруг одна дверь приоткрылась. Мелисса в испуге крепче прижалась к стенке, но из одного мгновения выросли минуты, и никто не появлялся из двери.

Наконец ей показалось, что она слышит, отодвигание скамеек или стульев и смешанные восклицания многих голосов. Что они кричали – она не могла разобрать. Дверь снова повернулась на своих петлях, и затем все сделалось так тихо, что можно было бы услыхать падение иголки на пол. Это зловещее молчание длилось до тех пор, пока не послышался густой, звучный мужской голос.

По странной манере, с которою он однообразно произносил каждое слово, можно было думать, что там, в комнате, что-то читают. Мелисса явственно услыхала первую фразу, которой началось это чтение. После короткой паузы фраза была повторена, но с большей скоростью и как будто на этот раз исходила из глубины души чтеца.

Ее простое содержание составляли четыре слова: «Но когда время исполнилось»[16]. Мелисса не прислушивалась больше к речи, которая последовала вскоре за тем и была произнесена тихим голосом; первая фраза точно эхо отдавалась в ее душе.

Хотя девушка не понимала, что значит эта фраза, но ей казалось, что в ней должен скрываться какой-нибудь глубокий смысл. Эти слова преследовали ее подобно мелодии, которая снова и снова, против нашей воли, звучит для нашего внутреннего слуха. Вдумчивый ум девушки еще силился объяснить их, когда вернулся Диодор. Он сказал, что улица совершенно пуста. Теперь он знает, где они находятся, и, если она хочет, то он проводит ее так, что не будет надобности проходить через ворота. Здесь, правда, живут только христиане, египтяне и всякий иной сброд; но ведь сегодня он, Диодор, вступает в свою должность охранять ее и желает выполнить свои обязанности как можно лучше.