Терновая Лилия

Кипевшая во мне энергия требовала выхода, поэтому, переступив порог своего нынешнего жилья, я окинула цепким оценивающим взглядом поле для деятельности, а после, переодевшись и засучив рукава, приступила к тому, на что давно замахивалась, но никак не доходили руки — к генеральной уборке.

Тапочки для меня, Клеменс, Ирен и еще парочки гостей ждали своей очереди в сундуке. Мадам Шаппель сначала смотрела на меня косо, а потом и сама ввела подобное правило в мастерской. Только ее девочки одевали тряпичные чехлы прямо поверх обуви. Все же за чистотой следить там, где летают обрывки нитей и обрезки ткани, дело нелегкое. А если материал вдруг на пол упадёт? Так что солому они не стелили давно, но все равно каждый день приходилось протирать пол от занесённой с улицы грязи. А тут чистота и порядок, в дождь ещё коврик у входа стелили — обувь вытирать.

Начала я с того, что недрогнувшей рукой выкинула все прогнившие циновки. Под ними обнаружилось сразу три тараканьих гнезда, которые прыснули от меня в разные стороны. Выругавшись себе под нос, я с трудом подавила первый порыв — завизжать и залезть на стул, подобрав под себя юбки.

Дальше все слилось для меня в один выметающий-давящий замкнутый круг. Я давила и выметала, выметала и давила, догоняла и давила снова. Где-то на стадии кухни, когда я добралась до полок и принялась перетряхивать корзинки, в которых обнаружилось еще пара гнезд, вернулись Клеменс с Ирен. Переглянувшись, они сразу приступили к делу. Визга и других неадекватных реакций не последовало, и я устыдилась своего малодушного порыва. Правда, и чего я такая неженка? Вот женщинам ни в одном глазу. Привыкли и не к такому.

В шесть рук дело пошло веселее. Перетряхнув все, до чего дотянулись, и потыкав палкой от метлы куда не, мы занялись обработкой поверхностей. Все полы были густо засыпаны содой, особенно щели между камнями. После, когда мы окончательно избавимся от паразитов, можно будет сделать деревянный настил, чтобы ногам не было холодно зимой, но пока эта гадость прячется по щелям, давать ей лишнее укрытие я не собиралась. По всем углам во всех комнатах, особенно на кухне и в кладовой, теперь пучками лежала полынь вперемешку с лавром. Подождём пару недель, чтобы наверняка, потом можно будет оставить только несколько веточек на помещение. И менять не забывать почаще, чтобы не выветривался запах.

Со следующей партией цветов Ирен пообещала привезти десяток небольших горшков с геранью. У нее самой тараканов не водилось вовсе, отчасти благодаря горьковатому свежему аромату этого цветка, который она высаживала на подоконниках круглый год. Клеменс же как-то не обращала внимания на всякую ползающую дрянь. Как я заметила, она часто щурилась и держала вещи близко к носу, когда нужно было что-то мелкое разглядеть. Подозреваю, у нее проблемы со зрением, ибо от мелких жильцов она в восторге не была и рьяно взялась за избавление от них вместе со мной.

За день мы умаялись так, что заснули, едва раздевшись. Я ни словом не обмолвилась подругам об отказе в регистрации — зачем расстраивать раньше времени? Гонца нам так и не прислали, а на беседу с герцогиней я возлагала немалые надежды.

Утро началось, как всегда, не считая ломоты во всем теле. Судя по кряхтению, доносящемуся из соседних комнат, проблема была не у меня одной. Наскоро обтеревшись влажной тряпочкой, я переоделась в новое белье и чистый комплект из жилетки и юбки. Надо бы постирать, только вот возиться в ледяной речной воде снова мне не хотелось совершенно. Мага, что ли, попросить? Я усмехнулась, представив выражение лица де Бельгарда, которому предложили выстирать женское платье, и в приподнятом настроении спустилась вниз, выполнять ежедневный ритуал. Девушки оживленно переговаривались, переспрашивая у Клеменс, не явился ли гонец вчера. Я прикусила губу и отправилась в курятник, чтобы избежать допроса. Врать им в лицо я не хотела, но и рассказывать правду прямо сейчас — тоже.

Когда за девушками закрылась калитка, я как раз заканчивала варить кофе. Ирен тоже пристрастилась к напитку, благо стоили зерна не так уж много. Знать еще не распробовала горьковатый бодрящий отвар, иначе цены бы неминуемо взлетели до небес. Пусть и дальше пребывают в неведении.

— Ты в хорошем настроении. Какие-то приятные новости? — улыбнулась Клеменс, глядя на мое сияющее лицо. Я неопределенно повела плечами, и тут в калитку постучали.

Громко.

Кажется, лупили с ноги, потому что старое дерево скрипело очень уж жалостливо при каждом ударе.

Открывать пошла Клеменс как хозяйка дома. Я поспешила за ней, про себя подбирая слова утешения: вдруг это тот самый запоздалый гонец, который принес неблагие вести?

Женщина откинула щеколду и еле успела отпрыгнуть, убираясь с дороги, потому что в открывшийся проем повалили плечистые, крупные мужчины не самого чистого и цивилизованного вида. Пахло от них не розами, и я невольно тоже отступила на шаг, подальше от эпицентра.

— Где она? — рявкнул один из громил — похоже, их главарь.