Терновая Лилия

Брыкая ногами, я отползла подальше от высокого сухопарого брюнета с орлиным носом и узкой полоской бороды на подбородке. Глаза мои потихоньку привыкали к полумраку кареты, выхватывая из тени все новые подробности похитителя. Тот отставил в сторону руку, обильно украшенную перстнями, и дважды стукнул в пол кареты тростью с массивным набалдашником.

Резкий рывок, из-за которого я чуть не свалилась ему под ноги, — и мы тронулись с места, подскакивая на каждом булыжнике. Скорость не увеличивалась, ползли мы еле-еле, но и при таком неспешном движении трясло так, что зубы готовились раскрошиться в труху.

Шок от похищения и свежих откровений бугаев схлынул, и до меня наконец дошли все тонкости приветствия, которым меня встретили.

— Кто я, простите? — запоздало изумилась я. Похититель откинулся на мягкую спинку дивана и постучал друг о друга унизанными перстнями пальцами. Вроде вяло поаплодировал.

— Хорошая попытка, засчитано. Только вот разыграть передо мной амнезию не выйдет. Я прекрасно знаю, что силёнок на полноценное переселение у тебя не хватит. А значит, можешь расслабиться и обнять старика отца.

Он даже распахнул объятия для наглядности, куда именно мне нужно броситься. Я же только глубже забилась в угол. На потере памяти благоразумно настаивать не стала. Похоже, переселение у его дочери очень даже получилось…что бы это ни значило. Либо вышел какой-то казус, и она все забыла. Тогда почему у меня он не вызывает ни малейших чувств? Ни дочерних, ни каких-либо еще. Совершенно посторонний человек.

— Ты всегда была черствой ледышкой, — поморщился мужчина, снова обхватывая набалдашник трости, уже обеими руками, и я понимаю, что шоу с объятиями было тоже проверкой. И, кажется, я ее прошла. — Что ж, теперь, когда мы удостоверились в твоей личности и нашей семейной взаимной любви, расскажи-ка мне, дорогая, чем ты занималась последние два года. Можешь опустить детали. Что за суета с гильдией цветочниц?

— Ну… — я тяну время, безуспешно пытаясь собраться с мыслями и лихорадочно анализируя новые данные. То есть мы не виделись с ним два года, и до того наши отношения нельзя было назвать тёплыми. Значит, можно огрызаться. — Какая тебе разница?

— Большая, милая, — улыбку, скользнувшую по его губам, никак нельзя было назвать ласковой. Да и улыбкой-то эту гримасу можно считать с большой натяжкой. — От этого зависит наше дальнейшее общение. Так какие у тебя ближайшие планы?

— Заручиться поддержкой герцогини де Сурри и все же открыть гильдию, — честно выпалила я. Проверить мои слова можно в любой момент… Если, конечно, Верховный маг не обманул и передал мою записку. Я ничем не рискую, озвучивая правду. Вопрос только в том, как бы поступила настоящая Лоретта?

— А ты молодец, — мужчина рассматривал меня с удивлением и нездоровым весельем, словно я показала ему необычный и неожиданный фокус. — Удивила старика. И порадовала. Лучше меня нашла способ подобраться к королю.

— Да? — полувопросительно согласилась я. Когда не понимаешь, о чем идет речь, лучше всего поддакивать собеседнику. Особенно если у него в руках ключ от твоих наручников.

Что-то прочитав по моему лицу, он спохватился и наклонился вперед, прикладывая печатку к зеленоватым браслетам на моих запястьях. С призрачным «Дзин-нь» они разомкнулись, бессильно скатившись по моим юбкам куда-то под сиденья. Я потёрла руки, чувствуя, как то неведомое, которого я не осознавала, пока не была его лишена, снова свободно циркулирует внутри меня. Кисти разогревались, неспешно, будто я пару часов провела на морозе без перчаток, кожу пощипывало, а пальцы слегка онемели.

— Неприятно, но ты уж прости, подставляться лишний раз я не собирался. Не был уверен до конца, на чьей ты стороне, — посочувствовал мне в своей оригинальной манере мой гипотетический отец.

— А теперь? — буркнула я, массируя запястья. Мужчина снова откинулся на спинку дивана, не отрывая от меня цепкого хищного взгляда.

— Все еще не уверен, но готов рискнуть, — хмыкнул он. — Продолжай в том же духе. Нам нужны связи во дворце. Выясняй все: сплетни, слухи, малейшие оговорки Их Величеств. Хочу точно знать, что там творится. Я пришлю связного.

Он снова дважды стукнул в пол кареты. Та прокатилась еще немного, свернула влево и остановилась. Дверца распахнулась, впуская стрекот цикад и густой аромат полыни и лаванды. За милой беседой я не заметила, как наступил полдень.

— Помни наш уговор, — буркнул на прощание любящий папаша, провожая взглядом мои неловкие телодвижения в сторону выхода. — Разведай все что можно об окружении короля и вдовствующей грымзы. Любая деталь может быть важна, так что уж постарайся, доченька!

Стоило мне ступить на неровные камни мостовой, как дверца кареты за мной захлопнулась, свистнул кнут и под грохот колес мой новоявленный родственник укатил.

Оглядевшись, я поняла, что стою в квартале от дома Клеменс. Возвращаться в разгромленное жилище и оправдываться перед безвинно пострадавшей женщиной было боязно до дрожи в коленках, но я преодолела себя и все же двинулась вдоль улицы к знакомой калитке.