Терновый венец

Однако Морриган понимала, что другой вариант – если бы младшая сестра умерла и стала личем – куда хуже. И подозревала, что гоняемыми по кругу мыслями лишь оправдывается перед самой собой. Почему? Она не знала. Наверное, не хотела провиниться перед Клио еще больше, чем уже провинилась – когда не смогла защитить.

Когда допустила ее убийство.

Пробуждение прозектора принесло облегчение – сидеть на цепи подобно сторожевой собаке все же не так легко. Ни голода, ни жажды Морриган не ощущала, лишь фантомный зуд в несуществующих пальцах – сосредоточенное в душе, а не в теле желание хоть что-то делать и куда-то бежать. Прозектор проснулся до рассвета, затемно. Включил свет, и тень, дрогнув, оживилась. Приободрилась и заскучавшая Морриган – как разминающий лапы перед долгой прогулкой пес. Позавтракав, прозектор направился в Дом Смерти. Она неотступно – а что еще оставалось? – следовала за ним.

Морриган впервые была внутри Дома Смерти – ни духов, ни живых людей сюда не пускали. Что называется, святая святых. На каменных постаментах, уж больно напоминающих алтарь, она обнаружила пока не упокоенную Грэйнн, чье тело уже покрывали огамические знаки перехода. Увидела и семью О’Райли. А вот дальше начались сюрпризы. Среди усопших Морриган не нашла Каллисту Конноли, зато заметила седую, как лунь, старуху. Из тех, что настолько дряхлы, что лишний раз боишься к ним прикоснуться: а вдруг истончившаяся кожа под пальцами рассыплется в пыль?

Поначалу Морриган прошла мимо. В конце концов, это могла быть обыкновенная ведьма, умершая от старости. Но, обойдя алтари Дома Смерти несколько раз, вернулась. Скептично оглядела старуху. Не могла ведь она оказаться Каллистой, еще совсем недавно юной и полной сил?

Бирка на ее ноге говорила, что очень даже могла.

Морриган напомнила себе, что с недавних пор живет в Пропасти, где существуют ведьмы едва ли не всех мастей. Еще и этот уверенный тон Лилианы, новоявленной главы Дома Конноли, и слово «она» по отношению к убийце Каллисты… Например, той, что подвластны подобные чары (хотя, вернее назвать их проклятиями), способные состарить человека в считанные мгновения.

Кладбищенской ведьме.

Многие полуночные колдуны убивали, вытягивая из людей магическую или жизненную энергию. Но только кладбищенские ведьмы могли сделать это, в буквальном смысле высосав из своей жертвы жизнь. Ее они забирали себе в надежде хоть немного продлить ускользающую молодость. А жертва старела прямо на глазах, будто для нее одной стрелки на часах мироздания – или само колесо времени – раскручивались со сверхъестественной скоростью.

Однако в Доме Адае кладбищенских ведьм нет, это Морриган знала наверняка – внимательно изучила его адгерентов. Они вообще слыли на редкость свободолюбивыми ведьмами и почти никогда не присоединялись к Высоким Домам. Что, вероятно, не помешало одной из них убить леди Высокого Дома.

Не стоило сбрасывать со счетов и их бессменную жутковатую предводительницу. Поговаривали, она стара, как мир, и тем и спасается, что регулярно пьет жизненную силу у тех, кого заманивает в ловушку. Другие твердили, что она пожирает человеческую плоть, и дом ее на костях построен. У нее было множество имен, но ни одного ирландского: Гадра, Ягишна, Ягая или Яга.

Тогда становился ясен страх младшей Конноли за мать, которая решила противостоять кладбищенской ведьме. Морриган мысленно застонала, даже изжога появилась в несуществующем животе. Ягая – последний человек (а по слухам, и не человек вовсе), с кем бы ей хотелось враждовать.

Потягаться с ней в силе могла разве что Леди Ворон – в том случае, если слагаемые о них обеих легенды правдивы.

Правда, Доминик прежде утверждал, что Ягая им не враг: она не только не выказывала стремления стать королевой Пропасти, но и не захотела быть частью Высокого Собрания. Жила спокойно на отдельном островке, где находились и Дом Смерти, и кладбище, и колумбарий с урнами кремированных отступников. Выбор такого местожительства никого не удивлял. Ведьмы, которые подчинялись Ягае, не зря назывались кладбищенскими – погосты для них являлись местами силы. Их сущность позволяла им черпать из подобных источников энергию.

Кто-то и вовсе считал, что именно на погостах открывались незримые врата в мир теней, которые кладбищенские ведьмы могли видеть без особых ритуалов.

Оставалось надеяться, что над Каллистой «поработала» не сама Ягая, а кто-то из ее ведьм. Иначе, если слухи о ней хоть на треть правдивы, лордов Пропасти ждет не «кровавая, но честная игра», как охарактеризовал борьбу за трон Дэмьен, а настоящее истребление.

Часть III

Глава 21

Миражи и кошмары

Клио снова видела во сне человека в белом. Бросилась следом, кричала, звала. Но казалось, он был не более чем проекцией – подобную рождал амулет зова на шее. Стоило только повернуть голову вбок, чуть увести взгляд в сторону, и человек в белом исчезал. Фантом. Галлюцинация. Мираж в бескрайней пустыне.