Терпимость

Как ни странно, афиняне вовсе не были сторонниками увеличения числа академий в своих стенах. Город, наконец, начал терять свое прежнее коммерческое значение, и все его наиболее энергичные граждане переезжали в Александрию, Марсель и другие города юга и запада. Те, кто остался, были либо слишком бедны, либо слишком ленивы, чтобы сбежать. Они были жалким остатком тех старых, буйных масс свободных граждан, которые были одновременно и славой, и погибелью многострадальной Республики. ‘Они относились к “происходящему” в саду Платона с небольшой благосклонностью.  Когда через дюжину лет после его смерти его самый известный ученик вернулся и открыто проповедовал еще более возмутительные доктрины о начале мира и ограниченных возможностях Богов, старые мудрецы качали своими серьезными головами и бормотали мрачные угрозы в адрес человека, который сделал их город синонимом свободомыслия и неверия. Если бы у них был свой собственный путь, они бы заставили его покинуть свою страну. Но они мудро держали эти мнения при себе. Ибо этот близорукий, чопорный, мягкий человек, известный своим хорошим вкусом в книгах и одежде, не был ничтожной величиной в политической жизни того времени, не был безвестным маленьким профессором, которого могла выгнать из города пара наемных головорезов.  Он был не кем иным, как сыном македонского придворного врача, и воспитывался вместе с царственными принцами. И более того, как только он закончил учебу, его назначили наставником наследного принца, и в течение восьми лет он был ежедневным спутником юного Александра. Поэтому он пользовался дружбой и защитой самого могущественного правителя, которого когда-либо видел мир, а регент, который управлял греческими провинциями во время отсутствия монарха на индийском фронте, тщательно следил за тем, чтобы не навредить тому, кто был верным спутником его императорского хозяина.

Однако как только весть о смерти Александра достигла Афин, жизнь Аристотеля оказалась в опасности. Он помнил, что случилось с Сократом, и не испытывал ни малейшего желания испытать подобную участь. Подобно Платону, он тщательно избегал смешивания философии с практической политикой. Но его отвращение к демократической форме правления и неверие в суверенные способности простых людей были известны всем. И когда афиняне во внезапной вспышке ярости изгнали македонский гарнизон, Аристотель перебрался через Эвбейский залив и поселился в Калхиде, где и умер за несколько месяцев до того, как Афины были отвоеваны македонянами, и были должным образом наказаны за свое неповиновение.

На таком большом расстоянии нелегко обнаружить, на каких положительных основаниях Аристотеля обвиняли в отсутствии благочестия. Но, как обычно в этой стране ораторов-любителей, его дело было неразрывно связано с политикой, и его непопулярность была вызвана его пренебрежением к предрассудкам нескольких местных начальников стражи, а не выражением каких-либо поразительно новых ересей, которые могли бы подвергнуть Афины мести Зевса.

Да это и не имеет большого значения.

Дни маленьких независимых республик были сочтены.

Вскоре после этого римляне унаследовали европейское наследие Александра, и Греция стала одной из их многочисленных провинций.

Тогда был положен конец всем дальнейшим спорам, поскольку римляне в большинстве вопросов были даже более терпимыми, чем греки Золотого века, и они позволяли своим подданным думать так, как им заблагорассудится, при условии, что они не подвергали сомнению определенные принципы политической целесообразности, на которых держались мир и процветание римского государства. С незапамятных времен он был надежно построен.

Тем не менее существовала тонкая разница между идеалами, которые вдохновляли современников Цицерона, и теми, которые были священными для последователей такого человека, как Перикл.  Древние лидеры греческой мысли основывали свою терпимость на определенных выводах, к которым они пришли после столетий тщательных экспериментов и размышлений. Римляне чувствовали, что могут обойтись без предварительного изучения. Они были просто равнодушны и гордились этим фактом. Их интересовали практические вещи. Они были людьми действия и питали глубокое презрение к словам.

Если другие люди хотели провести день под старым оливковым деревом, обсуждая теоретические аспекты управления или влияние Луны на приливы и отливы, они очень даже приветствовали это.

Если, кроме того, их знания можно было бы использовать для какого-то практического применения, то это заслуживало дальнейшего внимания. В противном случае, вместе с пением, танцами, кулинарией, скульптурой и наукой, это занятие философствованием лучше оставить грекам и другим иностранцам, которых Юпитер по своей милости создал, чтобы дать миру то, что недостойно внимания истинного римлянина.