Терпкость вишни

Начинается процесс в полночь. Именно в это время Травка заводит свой любимый советский будильник из желтой латуни. Будильник этот величиной с кастрюлю, тиканье его напоминает топот конских копыт по мокрому асфальту, а звонок может пробудить прошлогоднего покойника. Но не Травку — поэтому для усиления звукового эффекта он ставит будильник на глубокую тарелку. Около восьми раздается пронзительный звонок. Раздается и длится примерно с минуту, пока Травка не приоткроет один глаз. Он выключает звонок и переставляет будильник на восемь десять, а потом поочередно — на восемь двадцать, половину девятого, без десяти девять, и так до одиннадцати. Тут Травка вскакивает в ужасе, оттого что снова проспал утренние занятия.

* * *

— Ну так как с Марией?

— Ладно, — согласились девочки, — но расскажи нам немножко о ней. Какая она, и вообще.

— Феноменальная, — возбудился Травка. — И при этом никакой приземленности. Я говорил вам, что она играла в кино?

— А кого? — заинтересовалась Милена.

— Воровку из провинции, крадущую вилки в супермаркете.

— В каких кинотеатрах шла эта картина?

— Нет, это был учебный фильм, инструктаж для персонала крупных магазинов и гипермаркетов, но Мария рассчитывает, что теперь предложения на нее посыплются, как конфетти. Поэтому она не всякие принимает. Как раз недавно она отказалась от выступления на теледискотеке.

— Привередливая, — отметила Виктория.

— И очень впечатлительная, — добавил Травка.

— Надеюсь, мой ночник ей не будет мешать, — высказала предположение Милена, проверяя на запястье цвет нового тонального крема.

— Ты по-прежнему спишь при свете? — изумился Травка. — Я думал, это была временная реакция на мрачные стены у Квятковской. Но здесь-то? Стены светлые, и Виктория спит рядом.

— Я включила бы лампочку, даже если бы жила на Солнце и спала в постели с пятью телохранителями.

— Мечты, мечты… — усмехнулся Травка. — Но счета за электричество у вас небось зашкаливают.

— Милена даже не позволяет мне взглянуть на них. Все сама оплачивает, — пожаловалась Вика. — Уперлась, и никак ее не пробить.

— Никто не должен за меня платить. Хватит того, что ей всю ночь лампочка в глаза светит.

— А ты хоть раз пробовала ее погасить?

— Да я так боюсь темноты, что, когда умываюсь, сперва закрываю один глаз и намыливаю половину лица, а потом ополосну и закрываю другой.

— Добавь, что перед сном ты заглядываешь за шкаф и под стол, чтобы проверить, не прячутся ли там вампиры.

— Да. И еще: уже лет десять я сплю, прикрыв шею, запястья и щиколотки.

— Почему?

— Чтобы кровь не высосали.

— Как будто нельзя высосать кровь из пальца или из щеки, — бросила Виктория.

— А ты у специалиста с этим была? — поинтересовался Травка.

— У психолога? Да, была. По его мнению, страх перед вампирами — это результат слишком ранних контактов с фильмами категории С или D.

— А как он объяснил потребность спать при свете?

— Страхом перед исчезновением. В темноте, когда я не вижу себя, я начинаю бояться, что исчезну.

— А он сказал, откуда это все пошло? — спросила я.

— У него на этот счет несколько теорий. Мне-то больше всего нравится та, по которой страх — это реакция на перемены. Прежде я жила в провинции, окруженная любовью и вниманием всей семьи. В городке у нас все и всё друг о друге знали. Переходишь главную улицу и встречаешь самое малое полтора десятка знакомых и выслушиваешь три десятка сплетен. И вдруг переезд в чужой, большой город.

— Интересно, что бы с тобой было, если бы ты переехала в Мехико-сити? — поинтересовался Травка.

— Предпочитаю этого не знать. В любом случае смена окружения была огромным стрессом: я вдруг почувствовала себя анонимной. Как зернышко в бездушном океане других зерен. А я привыкла к заинтересованным взглядам. Они мне необходимы, иначе я тут же ощущаю пустоту и впадаю в панику.

— Почему?

— Я начинаю думать, что раз никто на меня не смотрит, то, наверное, меня нет. И возникает страх. Потому я и сменила свой облик на такой, который привлекает взгляды. Так, по крайней мере, считает психолог.

— Интересная теория, — заметила Вика.

— Да, но только я до сих пор не знаю, что делать, чтобы не включать эту чертову лампочку.

ЗА ДЕНЬ ДО АНДЖЕЕК

Сегодня мы познакомились с Марией. Я как раз подметала пол, и тут вошла она в сопровождении Травки, увешанного ее вещами прямо как викторианская елка.

— Мария, Скорпион в слиянии с Весами, — сообщила она, подавая тонкую аристократическую руку, отягченную огромными перстнями из меди. Мне сразу вспомнилась Квятковская.

Мы тоже представились и, как всегда в подобных ситуациях, попросили извинения за страшный беспорядок. Есть шанс, что гость поверит, будто обычно бывает чище.

— Мы не успели сделать уборку, — оправдывалась Милена. — Как-то в последнее время нам трудно собраться.