Терракотовая фреска

Пока ехал по Невскому, взгляд упал на величественное здание гостиницы «Коринтия Невский Палас», где он однажды был на конференции, а потом как-то с женой Марьяшей в ресторане отмечал свой день рождения. Марьяше в «Империале» очень понравилось – прекрасная атмосфера, чудесная музыка и выбор блюд отличный. Решил сразу заехать в ресторан и все обговорить. А потом уже и Павлу все сказать. Если ресторан будет оплачен, он уже не сможет отказаться. Будущим супругам Фроловым останется только назначить дату торжества…

Цветные полоски, которые были на фрески, как-то не привлекли его внимание. Гюнтер и Чен считали их частью плана или схемы, а Мише, напротив, они больше напомнили какие-то иероглифы. Но, будучи человеком далеким от археологии, он скромно промолчал. А от Марины свои сомнения скрывать не стал:

– Я когда их разглядывал, кстати, даже под лупой, то они мне вообще какими-то значками показались, или иероглифами. Я не силен в вашей терминологии, поэтому Гюнтеру ничего не сказал.

– Миша, ты гений.

– Уверена?

– Абсолютно. Это действительно текст, именно текст, а не схема. Отбой, мне срочно нужно позвонить Мазурову…

Марина отключилась, а удивленный Порецкий. Пожав плечами, продолжил беседу с администратором ресторана «Империал».

После поездки к Русичу Мей-ли на несколько дней ушла в подполье: отключила телефон и занялась работой – расшифровкой того, что было нанесено на фреске.

Русич ей очень понравился – принял их как дорогих гостей, охотно рассказал свою версию тайны фрески, которую узнал от отца, ответил на все вопросы Мей-ли. А их у нее накопилось немало. После того, как Чен разложил перед ней все три фрагмента, до этого хранившиеся в разных условиях, Мей-ли сразу заметила, что они когда-то были единым целым. По структуре, качеству глины и даже по цвету они ничем почти не отличались. Но сложить из них единую картинку никак не получалось – отсутствовали еще две или три части. Сами символы, нанесенные синим и зеленым цветом, конечно же выцвели и стали бледными, что натолкнуло Мей-ли на мысль о том, что здесь еще что-то могло быть нанесено другим цветом. Если, например, что-то было нанесено охрой или красным цветом, то могло выцвести бесследно. Мей-ли попыталась узнать у Русича, откуда взяла свое начало версия о закодированном на фреске плане прохода к заветной лаборатории? На этот вопрос Русич лишь пожал плечами – ему эта версия досталась в наследство от отца вместе с фрагментом фрески.

Так же, ну или примерно также ответил на этот вопрос и Чен. Он узнал о лаборатории из записей профессора Немытевского. А где гарантия того, что Немытевский был точно уверен в наличии такой лаборатории и в том, что план, начертанный на фреске, ведет именно к ней. Как оказалось, такой гарантии нет.

У Мей-ли сложилось свое собственное мнение – поиск некоей лаборатории по кускам разбитой терракотовой фрески – это дорога в никуда. Конечно, можно развлекаться поиском кладов, подземных кладовых, набитых сокровищами в стиле Лары Крофт. Но это удел авантюристов. Мей-ли всегда любила археологию как науку, а не как средство от скуки. В этом они с Ченом, пожалуй, были полными антиподами. Он хотел отыскать пещеру, до краев набитую золотом или золотым порошком, а Мей-ли хотела в первую очередь прочитать таинственную надпись. И ей это казалось гораздо важнее, чем найденный клад. Да и в наличие его она уже сильно сомневалась.

Она решила пока не делиться с Ченом своими соображениями, чтобы не разочаровывать его, а сконцентрироваться полностью на расшифровке символов, начертанных на фреске.

А если обратиться к химикам? Мей-ли стала лихорадочно вспоминать, есть ли у нее знакомые, работающие в лабораториях. Наверняка существуют такие препараты, которые позволяют восстанавливать утраченные надписи. Вот только как их отыскать? Надо срочно найти такого специалиста. Это смело можно поручить Чену – он найдет его за считаные дни. Главное, чтобы он не переусердствовал, как в случае с Кларой и Гюнтером.

Мазуров позвонил Марине в воскресенье вечером – с опережением срока.

– Интересную задачку ты мне подкинула, Марина. Полночи не спал – разгадывал твой древний кроссворд.

– Так это же здорово! И как результат – есть чем меня порадовать?

– Даже не знаю, останешься ли ты довольна моей работой. Я-то не в особом восторге от того, что наскреб…

– Как же так! А что там…

– Конечно, до конца мне прочесть письмо не удалось, но в принципе его автор пишет своей возлюбленной…

– Какой автор? Какой возлюбленной?

– Своей, разумеется, но видимо и чьей-то еще. Там явно не хватает многих слов, но в целом – это любовное послание к не свободной женщине.

– Вы ничего не путаете?

– Не путаю, конечно. Это послание, причем очень яркое в эмоциональном плане, насколько я могу судить.

– Максим Петрович, а как вы его смогли прочитать?

– Пришлось вспомнить молодость, когда-то я очень увлекался буддизмом. На Тибете бывал, пытался постичь тайны бытия… А посему изучал тибетское письмо. Прекрасное было время.

– А почему женщина не свободная?

– Потому что автор письма назначает ей свидание.