Территория нелюбви

— Да потому что всё детство к ней тянулись только пинки, подзатыльники и ремень! Она не знала других прикосновений и неудивительно, что шарахается от любых проявлений ласки. Она нам не верит!

Степашка всхлипнула и прикрыла лицо руками, а Настя, почувствовав было слабый укол вины, снова разозлилась.

— А что же ты, добрая Шурочка, не защищала сестрёнку, раз видела такую несправедливость? А я тебе скажу! Потому что ты смотрела на всё это глазами ребёнка и не знала другой стороны. А не дай бог тебе такую дочь, ты бы по-другому запела! Она же, как чёрт была, никого не слушалась, кроме деда! И на вас со Степашкой ей всегда было плевать!

— А за что ей было нас любить? — с горечью спросила старшая дочь. — Мы купались в любви, ни в чём не нуждались и не слишком заботились о том, каково этой крохе живётся рядом с нами. Мать с бабкой издевались, брат ненавидел, отец не замечал… А я иногда играла в справедливую сестру. Только Айка никогда не притворялась… Она намного честнее меня, да и всех нас! И пусть непослушная, неласковая, зато за своих перегрызёт горло и никогда не бросит. Я всю жизнь удивлялась, как она, такая маленькая, бросалась меня защищать от мальчишек, которые больше её вдвое. Потом поняла, что её сила не в крошечных кулачках… Её бесстрашие и отчаянность реально пугали. Она же, как бультерьер, — оторвать можно, только пристрелив. А я, как трусливая толстая мышь, пряталась за её худенькой спиной. И Сашка, мразь, всю жизнь её боялся и гнобил исподтишка. Вот потому и сбежал, чтоб не сдохнуть вдали от родины. А теперь пусть каждый день дрищет в ожидании бумеранга. А он прилетит, даже не сомневайся. А ты… ты никогда не любила и не знала свою дочь, поэтому вообще не имеешь права судить о ней.

— Еще как имею! — взвилась оскорблённая Настя. — Это надо же, как хитрая мелкая дрянь запудрила мозги двум тупым курицам, что вы готовы отказаться от родного брата! А может, и от матери тоже? Слепые кретинки! Лучше бы посмотрели, чем занимается ваша обожаемая Айка! Чем она на жизнь зарабатывает?! Ноги раздвигает? Вот молодец! А как она ловко увела у родной матери мужика!

Степашка внезапно вскочила из-за стола, и, сжав кулаки и прожигая мать сверкающим от ярости и слёз взглядом, произнесла тихо и зло:

— Неправда! К-какая ж ты… Я ви-видела… з-знала, что ты такая… Но я не д-думала, что н-настолько.

Младшенькая выбежала из кухни, а Настя, проводив её растерянным взглядом, всхлипнула. Все против неё…

— Мы знаем, как зарабатывает Айка, — спокойно произнесла Шурочка. — Но даже если предположить, что у неё с Рябининым что-то есть, то это не наше собачье дело.

— Ты, наверное, забыла, что твоя сестра несовершеннолетняя? И это как раз очень даже моё дело! В конце концов, я её мать!

— Тупая самка шакала её мать! — жёстко припечатала Шурочка. — А путешествуя по концам концов, она почему-то забыла о своих материнских обязанностях…

Насте вдруг стало очень страшно… Это ведь её дети, её опора… Как они могли договориться до такого?! Как отмотать теперь? Она затравленно взглянула на Шурочку и жалобно проскулила:

— Может быть, Айку надо спасать? Павел… он очень страшный человек!

— Ты даже не представляешь, насколько страшный! — усмехнулась Шура. — Скажи спасибо, что он пока тебя не коснулся…

— Он касался… — машинально напомнила Настя и чертыхнулась про себя, видя как дочь закатила глаза.

— Кто о чём! Лучше не лезь к Рябинину, иначе его очередное касание тебе очень не понравится.

— Но я знаю, как его прижать…

— О, да! — оскорбительно засмеялась дочь. — Несомненно, Павел Ильич содрогнётся, да призадумается: «Ай, Настя, знать она сильна, коль лает на слона!»

Анастасия вдруг ощутила себя очень несчастной и загнанной в угол… Она ведь хотела просто поговорить, помириться с девочками… А теперь как? И Шурка… какая же она жестокая и безжалостная!..

— О, господи, — Настя приложила к сердцу ладонь, — Шур, кажется, мне не очень хорошо… воздуха не хватает…

— Неудивительно! В полной жопе не слишком легко дышать полной грудью. Но ты не кисни, мам, ещё не всё потеряно… Тебе ещё терять и терять. Ты, главное, продолжай в том же духе.

Глава 16.1 Аика

Май

Праздник весны и труда я встречаю на собственном участке — тружусь. Вся страна отдыхает, поэтому моя стройка сегодня простаивает. Вообще, как-то это неправильно — праздник труда отмечать отдыхом от этого самого труда. Но всё же мои парни-работяги отлично постарались и, конечно, заслужили выходной, тем более теплынь стоит почти как летом. Эх, дай мне волю, я бы весь народ, от мала до велика, выгнала б на уборку прилегающих к ним территорий. И на посадку деревьев…

— Айка, что ты творишь? — неожиданно прозвучавший за спиной голос заставил меня вздрогнуть, но не отвлечься от важного занятия. А что я такого творю? Облагораживаю территорию. А ещё раздаю ключи от дома кому попало! Я даже не думаю оглядываться на непрошеного гостя.