Территория нелюбви

— Айка, не бойся, это свои, — раздался знакомый голос.

Глядя, как тёмная фигура оседлала забор, а уже через мгновение приземлилась в моём дворе, я подумала, что вряд ли в мире существует явление, способное меня сейчас испугать.

— Рановато для утренней зарядки, дядь Паш. Вы забором, случайно, не ошиблись?

— Сомнения, признаться, были… пока вот тебя не увидел.

Самоуверенный козёл!

— Всё — увидел? А теперь бегом лезь назад, я сегодня не принимаю.

— А ты почему раздета? — Рябинин меня словно и не слышит.

— А в чём дело? Мой лифчик не подходит к этим джинсам или я оскорбляю Ваш эстетический вкус своими мослами?

— Да ну что ты, девочка, тебе идёт любой наряд, я просто о твоём здоровье беспокоюсь.

— Много шухера от Вас, дядь Паш. От чрезмерного беспокойства случается расстройство пищеварения, а у меня и без того двор засран.

— Ты не отвечала на звонки… — Рябинин делает несколько шагов мне навстречу. — Сёстры твои с ума сходят.

— Тогда Вам следует о них побеспокоиться, — я отступаю на шаг назад и начинаю раскручивать нунчаки. — Проваливай, дядь Паш!

— Это вряд ли, — усмехается, остановившись в нескольких шагах от меня, и следит за моими руками. — Хм… а ты, оказывается, сразу двумя игрушками владеешь? Не знал… Круто! Но тебе не мешало бы отдохнуть немного и согреться, — снимает с себя куртку.

— Хочешь со мной отдохнуть, Павлик? Долго же ты решался.

— Тебе больно… — произносит с такой горечью, будто он знает, как это…

— Да ерунда! Говорят, в первый раз всегда больно, но я терпеливая.

— Я знаю, что ты очень сильная девочка, — наклоняет голову набок. — И что, неужели применишь свои колотушки?

— Как пойдёт…

— Ну, давай, — делает ещё шаг ко мне.

Идиот!

Я едва успеваю отдёрнуть нунчаки, но всё же Рябинина задевает вскользь.

Он шипит, стиснув зубы, но стремительно преодолевает оставшиеся пару шагов и, набросив мне на плечи свою куртку, порывисто прижимает меня к себе.

— Выдохни уже, Айка, — гладит ладонью меня по волосам. — Поплачь…

— Нет, не хочу я! — упрямо рычу ему в грудь, силясь вывернуться из объятий, и ощущаю, как сильно печёт в глазах, а моё тело, согреваясь, становится тяжёлым и непослушным. — Нет!

— Чш-ш…

А когда мои ноги отрываются от земли, мне вдруг уже совсем не хочется сопротивляться… Только бы кутаться в тепло этих сильных надёжных рук, вдыхать этот неожиданно успокаивающий запах и слышать частое биение сердца под своей щекой…

Последнее, что я успеваю увидеть, прежде чем смыкаются мои тяжелые веки, как по небу розовыми облаками расплывается восходящее солнце… И подрагивающие в зыбком мареве первые лучи до боли слепят глаза… Но вдруг бледнеют и рассыпаются прозрачными брызгами… то ли от слабости, то ли от слёз…

Глава 15.1 Бедная Настя

«Вот же паскудная дыра!» — с досадой и злостью подумала Анастасия Скрипка, едва открыв глаза и разглядывая ненавистную комнату. Разве об этом она мечтала, сбегая от мужа?..

За окном, радуясь весне, перекликались очумевшие птицы, а на душе скреблись крысы, не позволяя забыть женщине, в какой глубокой и беспросветной заднице она очутилась. Почему так несправедлива к ней судьба?!

Ещё в детстве Настя поняла, что она особенная. И дело вовсе не в каких-то там выдающихся способностях… Хотя и талантом Настю природа не обделила, наградив чудесным голосом. А все эти лахудры, что называли её дивный вокал посредственным, элементарно ей завидовали. Оно и понятно — Настя была чудо как хороша!

Но произошла чудовищная ошибка!..

Кто и в какой момент напортачил, Настя не знала… Но упрямо верила, что такая жизнь не про неё. Ну почему бы ей, стройной зеленоглазой блондинке, не родиться в большом богатом доме дочкой миллионера? Ведь она, Анастасия, была рождена для любви, восхищения и вечного праздника!.. А вместо всего этого — требовательная и строгая мать, дешевые и немодные шмотки и маленькая двушка в старой пятиэтажке. Какой уж тут праздник — трагедия! Кто её разглядит и полюбит в этом нищебродском районе?

Можно было бы блеснуть в школе… Красотой! Но шансов не было даже там — мать в той же школе гордо влачила звание заслуженного учителя, чтоб ей икалось на том свете! И пасла за своей дочерью, как цербер. Анну Степановну все ученики боялись и ненавидели. Даже учителя уважительно шарахались от вечно свирепой Анки-пулемётчицы. Неудивительно, если именно коллеги и навесили ей это прозвище.

А вдобавок ко всему преподавала мама два самых ненавистных предмета. Впрочем, и к другим школьным дисциплинам Настя особой любви не испытывала, но химию и биологию — люто ненавидела! Химикаты, реактивы, бактерии, инфузории, грёбаные птицы — невыносимо!.. В то время, как нежный Настенькин пестик трепетал в томительном ожидании любви. Но ни одна тычинка не рискнула пойти на таран.

Краситься нельзя, на дискотеку нельзя, в гости нельзя, домой ровно в восемь… А ослушалась — изволь отведать родительский кнут. Многосерийный триллер на целых восемнадцать лет! Лишь достигнув совершеннолетия, Настя была готова рвануть замуж за первого встречного, НО… вовремя опомнилась. Менять одну тюрьму да другую? Нет уж!