Территория Синатры (СИ)

Митчелл слышит, что мама и папа ругаются. Не так, как в прошлый раз, но голос у мамы такой, словно она собирается заплакать, хотя Митч ни разу не видел, как мама плачет. Поэтому он тоже не плачет. Даже ночью, когда мама напевает спросонья хныкающему Клифу “Баю-баюшки, Луна”, и он бесшумно выскальзывает во двор через кухонную дверь без сетки и бежит к луне по неостывшему асфальту так долго, пока его голые ступни не начинают болеть. Тогда он совсем чуть-чуть перестает думать о том, как сильно скучает по папе.

– Я делаю то, что должна. Я готовлю еду, я забочусь о детях, я работаю. Вот что я делаю. Это моя жизнь, - говорит мама.

Митчелл болтает ногами, сидя в садовом стуле у задней двери и перекатывая футбольный мячик носком шлепанца. Мимо тащится пикап, пустые банки шлепаются друг о друга в багажнике, и грохот заглушает слова папы.

– Уходи, Скотт. Проваливай отсюда.

Митч зажимает уши локтями.

– В той зеленой комнате был телефон и красный шарик.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? Кончай это. Прекрати вести себя так, словно я понятия не имею, через что тебе приходится проходить. Мне знакомо это чувство, Малия. Я чувствую то же самое.

– Еще картинка с коровкой, перепрыгивающей через луну. И три маленьких мишки, сидящих в штанишках.

– Каждый день я заставляю себя поверить в то, что мы поступаем правильно.

– Баю-бай луна в окне. И корова на стене. Баю-бай шарик и летучий фонарик. Баю-бай.

Митчелл хочет уснуть и проснуться там, где мама и папа берут его в свою кровать, он рассматривает, как ходит ходуном мамин живот-мячик, и папа называет их “большой четверкой”.

\

Олни - фермерская община в получасе быстрой езды к югу от Уичито-Фоллс. Единственное, чем Олни славится, - летный испытательный полигон в трех милях от города, который в 2014-ом использовали как тренировочный трек для Чемпионата мира по ралли от “Рэд булл”. Олни был - и до сих пор остается - тем типом городка, который Голливуд представил миру в киношной версии “От заката до рассвета”: безработица, налоги, средний доход - тринадцать тысяч долларов. Следствием борьба рейнджеров и техасских законников с мексиканскими наркокартелями, дважды в год ограбление “Голдман сакс”, сбыт оружия через границу, наркотрафик.

– О каких деньгах речь? - говорит Скотт после того, как Стайлз выкладывает ему все подчистую.

– Сто тысяч за две машины, перегнанные на авторынок в Западный Техас. Я отдам тебе шестьдесят. Погасив одну четвертую долга за дом, сможете отодвинуть явку в суд на пару недель. Напомни, сколько вы должны банку за займы под залог дома?

– Сто двадцать тысяч. Она не собиралась мне говорить. Мы сильно поругались накануне. То, что я заметил повестку в суд, - чистая случайность. Выплаты по страховке покроют только одну восьмую долга.

– У нее есть накопления?

– Тридцать тысяч по наследству после смерти отца. Это уйдет на покрытие долгов на кредитной карте.

– Эта консервная банка на пустоши не стоит и половины того, сколько вы за нее должны.

– После извещения о выселении недолго до лишения родительских прав. Ты же понимаешь, они не смогут спать со мной на матрасе в автомойке. Я этого не допущу. Мне нужны деньги, и нужны как можно скорее.

Стайлз достает кнопочный мобильник, прокручивая его в руках.

– Это машины перекупщиков? - спрашивает Скотт.

– Машины со стоянок отбуксированных штрафников. Их перекрашивают и снимают с них номера. Механики имеют с этого по сто тридцать тысяч в год наликом.

– Это угнанные тачки?

– Тебе нужны деньги? Авторынок в округе Крейн. Машины на складе в Уичито-Фоллс. Между ними пять часов езды через развилку по знакам на Сан-Диего, Биг-Спринг и Семетри. При худшем сценарии отрываемся от дорожных копов, выжимая сто восемьдесят в час. Ночью по трассе поедут автоцистерны “Мерфи Юэсэй”, не столкнись с ними в трафике, или все взлетит к чертям. Так ты в деле?

– Сколько у меня времени?

Стайлз хмыкает, опивая из пивной банки:

– Выезжаем, когда сядет солнце.

Все семнадцать отполированных крейсерских тачек без номеров стоят на грунтовой дороге у одноэтажной коробки из пенобетона, похожей на собачью конуру или склад кока-колы в Сент-Луисе. Бритоголовые механики топчутся под капотами: вытирают фары, доливают масло в масляные фильтры, подтягивают болты, гайки и муфты.

Они под эстакадой, ведущей в промышленную зону, возле них деньги переходят из один рук в другие. Мужики в татуировках из трейлерного парка, почти невидимого из-за склада, курят самокрутки, прислонившись к грузовикам. Ревут двигатели, из кислотных кабин с откинутыми вверх дверцами орет панк.

– Эти отгоняем в Оклахому. Еще семь - в Нью-Мексико. И две в Западный Техас.

Суперкаровский “бентли экспи 10” с двигателем четыре с половиной литра и компрессором Амхерста-Вильерса.

– Это малышка на задержится на старте, - кричит Стайлз из кабины, прежде чем рвануть с места, юзом входя в первый поворот и скрываясь в облаке пыли по трассе на Стэмфорд.