Территория войны

— Да ладно тебе! Ты ведь все рассказал! Что теперь?!

— Да! А ты захочешь их к делу приобщить?

— Ну да! А, как, ты думал!

Земский покачал головой:

— Нет Лена! Не сейчас! Если тот, кто на меня охотится — узнает об этом, то все! Все рассыплется!

— Что рассыплется? Все и так уже сыпется! Ты, что не понимаешь, что ходишь по краю пропасти! И если — ничего не предпринимать, то, все! Они тебя сожрут! Так, что Алик не выделывайся! Давай документы!

Земский задумался. Отдать бумаги? Что это даст? Воропаева пришьет их к делу. Но пойдет ли расследование так, как это надо? А. что если оно просто забуксует. Что если они спугнут этого охотника! Борца!

— Нет, Лен! Не обижайся! Но я пока тебе бумаги не отдам! Пока! Потом — пожалуйста!

— Когда потом?! Ты, что задумал — в одиночку все раскрыть? Ты, что — Рэмбо, мать твою?! Они ведь сотрут тебя в порошок! Тебе, что — этой Вики мало? Тебе Злобиной мало?! Или тебе брата твоего — Сергея мало?! Алик — опомнись! Опомнись! Это не боевик — а ты не Сильвестер Сталоне!

— Да, я все понимаю! Но я хочу выиграть в этой страшной игре! А не быть статистом! Не быть пешкой — в чьих то руках! Поэтому я боюсь раскрывать свои карты! Я и так тебе много рассказал! Много! И спасибо конечно тебе, что ты — вот так, взяла и спрятала ключи, те ключи, которые я Вовке отдал! Спасибо! Но Лена — меня пойми! Ты просто работаешь! А я живу, я жизнью рискую! И не могу я просто так — взять и отдать тебе свои гарантии! Тем боле, у меня есть, кое какая задумка!

Воропаева неожиданно рассмеялась. Ее смех, был немного похож на истерику. Земский, с удивлением смотрел — как она, опустив голову, трясется от хохота. Пышные волосы Елены — забавно тряслись от каждого вздоха.

— Алик! Ты, что же думаешь, что я вот так — ради работы, приперлась, к тебе домой и отдала тебе — важную улику?! Просто так?! Просто, взяла и ради своей чертовой работы — пришла и отдала? Ты, что думаешь, я ради раскрытия этого дела. Вот так пойду к первому встречному, и начну ему вещь доки разносить? — давясь от хохота, спросила Воропаева.

Земский, не мог понять — куда клонит женщина. Елена, смахнула слезы с глаз и, посмотрев на потолок — сказала, неожиданно серьезным голосом:

— Налей ка мне выпить!

Земский, налил ей водки. Елена, как заправский пьяница — выпила одним глотком содержимое рюмки. Она взглянула в глаза Альберта. Он в свою очередь, в ее взгляде увидел боль и печаль. Слезы, выступившие у нее на ресницы — уже не были слезами смеха.

— Алик! Мне ты сделал сейчас больно! Пойми! Сделал! У меня и так на душе, черт знает что! А ты вот так! Раз и сказал! Причислил меня — к какой то, тетке — лишенной всякой души! Не справедливо это, Алик! — Елена заплакала.

Земскому стало жаль женщину. Он погладил ее по руке. Воропаева в раздражении отдернула свою руку.

— Да пошел ты! Как ты мог! Я ведь от чистого сердца! Взяла, вот так прибежала к тебе после работы! Принесла тебе — твои поганые ключи, которые ты сунул этому Борзову! И не кто! Слышишь! Никто о них не знает! Только я! — рыдала Воропаева.

Она громко всхлипывала. Земский немного испугался. Успокаивать — вот так, следователя прокуратуры, пусть даже она и старая институтская любовь — не входило, не в какие рамки. Нет. Это уже слишком.

Воропаева немного успокоилась. Налив себе водки — она выпила. Тяжело вздохнув — посмотрела на Альберта красными, от слез глазами — спросила, немного охрипшим голосом:

— Ты, что, любил ее?

— Кого?

— Путятину?!

Земский опешил. Женщины. Они даже в такие секунды задают — нелепые вопросы.

— Лена! Опомнись! Какая любовь? Я же говорю — мы с ней два раза виделись! Мне она нужна была, что бы хоть какую то информацию получить! Лена, как ты не поймешь! У меня выхода не было!

— Вот значит ты какой? Ты смог с женщиной, лечь в постель, ради информации? Ради того, что бы узнать, об этом, чертовом деле? — не унималась Воропаева.

Ее голос дрожал. Земский, в бессилие замычал. Стукнув, кулаком по столу, он прикрикнул:

— Да пойми ты! Она мне рассказала про Борца! Она мне сказала — что он страшный человек! Что он мог убить моего брата! Вот что! И главное — я узнал, что она причастна была к этому всему! Она была в списке — и ее убили!

Воропаева тяжело вздохнула. Она успокоилась. Помолчав — она даже улыбнулась.

— Алик! А давай я хоть яичницу поджарю! А то — водку пить, на голодный желудок — вредно! — сказала она миролюбиво. — Да и не ела, я ничего после работы. Сюда вот сразу пришла. К тебе!

Земский тоже улыбнулся. Ему вдруг стало приятно. Он вспомнил — их студенческие годы. Тогда, Лена вот так, же приходя, к нему домой — командовала на кухне, готовя ужин.

И все — таки, как быстро у женщин, меняется настроение.

Воропаева надела цветастый передник и стала похожа на домохозяйку. Она чистила лук над раковиной и то и дело поворачивалась — глядя на Альберта. Он сидел и курил. В таких минутах — была своя прелесть, давно, забытая прелесть.

— Алик. Скажи честно — что ты собираешься делать? — спросила Елена, ставя шипящую сковородку — на подставку.