Я не смогу это толком объяснить… Это как будто входишь внутрь картины или внутрь текста книги, и там все сразу оживает, как будто тебя и ждет, – дождь идет, половицы скрипят, я физически ощущаю хруст ломаемого багета, запах кофе, слышу шум экипажей за окном, вижу решетки французских балкончиков, пыльные портьеры в моей мансарде… У всей этой жизни запах нездешний, но мне он почему-то очень родной, как будто бы я оттуда, из того времени и места… И я там свой, как будто это мне родное.
Не помню, когда все это в первый раз началось, то есть когда эти картинки во мне оживать стали, но со временем мне это стало нравиться, у меня их стало много. Знаете, как будто мне дали только набор иллюстраций к большому роману, а роман я должен писать сам. Я этот роман как бы из себя создаю – не сочиняю, а вот именно так, как будто бы он во мне уже есть, а я его только пересказываю, как вспомню. Причем весь я его не знаю, он все время рассказывается немного по-другому. Дело не в том, чтобы я что-то специально придумывал, – сценки как будто сами внутри меня стали разворачиваться, как будто они всегда там были. Я так отчетливо все понимаю и чувствую, а ведь всего этого никогда не видел.
Вот во мне целый роман, совсем другая жизнь, где я живу в богемном Париже, в мансарде, общаюсь с Писарро, Моне, Дега, хотя сам я плохой художник, а в жизни вообще кисти в руках не держал. Совершенно отчетливо чувствую запах краски, движение кисти по холсту… Я всегда могу себя этим занять, когда надо отвлечься.