Тертый шоколад

Тут в зал вломилась Томка в норковой шубке, растолкала компанию мужчин в дорогих полосатых рубашках, обняла меня и Варежку с блинчиком и на весь зал рассмеялась. Может, мне показалось, но смех звучал как-то неестественно. Во всяком случае, он был неестественно громким.

— Смотри, не попадись защитникам животных! — Варежка безуспешно пыталась вырваться из крепких Томкиных объятий, но юношеский разряд по плаванию серьезно укрепляет бицепсы.

— Я готова к нападению. — Тамара вытащила из объемистой сумочки прозрачный плащ-дождевик и газовый баллончик. — Так мне краской шубку не испортят!

— Ты что, в дождевике поверх шубы ходишь? — удивилась я.

— Не всегда. Только в самых опасных местах. И потом, плащик прозрачный…

— Под ним прекрасно видно всех невинно убиенных норок…

— Ой, Жень, не начинай! Норки — отвратительные маленькие твари с очень острыми зубами! — Мне показалось, что Томка действительно рассердилась, но она вдруг как-то сникла и протянула: — Леша опаздывает… Вы его давно не видели?

— Да он на экзаменах почти не появляется, — обеспокоенно покачала головой я.

Варежка тоже хотела что-то сказать, но тут откуда ни возьмись (из-под стола, что ли?) вынырнул мой папа с бокалом шампанского, критически осмотрел Томку и, ничуть не смущаясь, заявил:

— Чтобы все увидели твою новую шубку, ты готова в ней за стол сесть? Это вульгарно, деточка!

Федор всегда так себя ведет, причем никто на него за это не обижается.

Томка ретировалась в гардероб, а Варя фыркнула:

— Господи, Жень, в кого ты такая тихая! У тебя даже папа — настоящая стерва!

— Никакого уважения к старшим! Но все равно спасибо, — подмигнул ей Федор и улыбнулся кому-то за нашими спинами: — Наденька, милая, здравствуй! Ты просто сумасшедше выглядишь!

— Надеюсь, ты это в хорошем смысле, — кокетливо проблеяла девушка.

Первый раз слышу, чтобы модель обращалась к папе на «ты». К тому же он так редко хвалит чью-нибудь одежду… Я обернулась и схватилась за стол от удивления. Точнее, за тарелку с блинчиками, которую Варежка без всякого злого умысла подвинула поближе.

— Женя! — заорала Надя и бросилась мне на шею.

Я подняла вверх руку, чтобы не испачкать ей платье. Папа дал мне салфетку и спросил:

— Вы знакомы?

— Мы вместе учились в школе, — объяснила Надя и запрыгала на месте от удовольствия.

Понятия не имею, что это она так радуется. Подругами мы никогда не были. Скорее, наоборот. Надя была принцессой класса. Раньше всех научилась пользоваться косметикой. Носила самые дорогие шмотки. О ней мечтали все мальчики в школе. Девочки побаивались… В «Антилань» она пришла сразу после того, как я оттуда сбежала.

— Женечка, чем ты сейчас занимаешься? — поинтересовалась Надя.

— Она фотографирует для журнала и занимается пиаром «Тертого Шоколада». Знаешь такую группу? — ответила за меня Варежка.

Надя окинула ее презрительным взглядом и процедила сквозь зубы:

— Ну-ну…

Варежка улыбнулась Федору и потащила меня в холл.

— Это еще что за фифа? — спросила она, когда мы оказались вне пределов слышимости. — У нее такое лицо, как будто вокруг плохо пахнет!

— Ну-Ну.

— Что? — не поняла Варежка.

— Мы ее в школе так звали. У Нади это вроде слова-паразита. Все время говорит «ну-ну».

— Да сама она паразит, — злилась Варя. — Какого черта эта Му-Му смотрит на меня, как на… Как не знаю на что!

В холл вышла Ну-Ну с бокалом и быстрыми шагами направилась к нам.

— Женя, я тебя сразу предупреждаю, Федя — мой! — с разгону выпалила она.

Я рассмеялась.

— Дорогая, а тебе не говорили, что в шампанском очень много калорий? — спросила у Нади Варежка.

— Меня это не волнует, — отрезала Ну-Ну.

— А зря. Тебе явно энергию девать некуда.

Надя презрительно наморщила носик, давая понять, что Варя для нее — пустое место, и снова повернулась ко мне:

— Со школы стоило запомнить, что в таких вещах меня сложно победить.

— Тогда тебе не о чем волноваться, — улыбнулась я.

— Ну-ну… Я подписала контракт в Милане! Думаешь, какой-то фотографше удастся отбить у меня мужчину?

— Поздравляю с контрактом, но отбить Федора у меня просто невозможно.

— Еще посмотрим! — Ну-Ну резко повернулась на каблуках и вернулась в зал.

Все это, конечно, смешно, но мне совсем не нравится, что Надя липнет к папе. На фоне любви Лики к Вовочке я стала очень нервно относиться к разнице в возрасте.

— Может, стоило ей сказать, что он — мой папа? — спросила я у Варежки.

— Да ты что! Пусть помучается…

У входа Леша, Томкин парень, тщетно пытался прорваться через охрану и Ириску.

— Ир, пропусти его! — крикнула Варя.

— Не могу! — взвыла Ириска. — Он фейс-контроль не проходит! Кто сказал ему приходить в кроссовках?

— Да ладно тебе! Папа будет не против, — заверила ее я.

— Ну конечно! А что подумают наши клиенты? Что мы пускаем кого попало?

— Лелик, подожди, я Томку приведу, — сказала Варежка.

— Зачем? — спросил Леша, когда она убежала в зал.

— Что зачем?

— Зачем ты сделала Томку моделью? От этого одни проблемы!

— По-моему, проблемы у тебя, а не у нее. Томка в восторге от своей работы. Она поверила в себя. А ты должен за нее радоваться, если действительно любишь, — высказалась я.