Тест Роршаха. Герман Роршах, его тест и сила видения

После появления в Америке тест Роршаха широко распространился меньше чем за десять лет: его преподавали, использовали и с энтузиазмом изучали по всей стране. Оценки постоянно уточняли и пересматривали, данные собирали и анализировали, существующие техники улучшали и изобретали новые, результаты анализировали вслепую и сопоставляли как с другими тестами, так и с любыми социокультурными факторами, которые только можно было представить. Наряду с вопросом, что же сделало тест настолько популярным, имеет смысл спросить: что сделало страну настолько к нему восприимчивой? Америка была «голодной до тестов», как писал Роршах о Швейцарии в 1921 году, но было кое-что еще. Американцы все больше задумывались о себе самих как о людях, внутри которых есть нечто особенное, до чего нельзя докопаться при помощи любых стандартных тестов, – а тест Роршаха доказал свою уникальную способность это запечатлеть.

Глава пятнадцатая

Восхитительная, потрясающая, творческая, доминантная

То, что вы делаете, – абсолютно все, что вы делаете, – выражает суть того, кто вы есть. Ваши действия открывают не столько содержимое вашего характера, сколько вашу личность, не приверженность общепризнанным моральным ценностям, а то, чем вы отличаетесь, что вас делает уникальным и особенным.

Эти прекрасно знакомые всем идеи возникли в начале XX века, когда Америка переключилась с культуры характеров на культуру личности. К «характерам» – идеалу служения высокому моральному и общественному порядку – регулярно взывали на заре XX века наряду с такими понятиями, как гражданственность, обязанность, работа, строительство, добрые дела, общественная жизнь, завоевания, честь, репутация, мораль, манеры, прямота и стоящее выше всего мужество.

«Личность» в свою очередь была воспета в следующих десятилетиях в сопровождении таких эпитетов, как восхитительная, потрясающая, привлекательная, притягательная, сияющая, властная, творческая, доминантная. Не существительные, а прилагательные, не отдельные типы поведения, а пафос, чтобы усилить впечатление.

Эта новая терминология восхваления была аморальной: чей-то характер мог быть хорошим или плохим, но личность – привлекательной или непривлекательной. Выходило, что «плохой» был лучше – волнующая бунтарская мысль, она ни дня не давала покоя. Шарм и харизма, которые заставляли людей положительно оценивать личность их обладателей, стали воспринимать как нечто более важное, чем честность и прямота характера или благородные поступки, при помощи которых можно заслужить уважение. Внешний лоск взял верх над добродетельностью, – казаться искренним стало важнее, чем быть искренним. Кому есть дело до того, какой вы изнутри, если вы слишком простецки выглядите, чтобы вообще быть замеченным среди безликой толпы?

Культурный переход от характера к личности можно проследить в книгах по саморазвитию, проповедях, образовании, рекламе, политике, художественной литературе – в любых вещах, предлагавших идеальные решения по поводу того, как надо жить. Доктор Орисон Суэт Марден, бывший в свое время тем же самым, чем сегодня является доктор Фил Макгроу[8], закончил свою книгу 1899 года «Характер: величайшая вещь в мире» цитатой американского президента Джеймса Гарфилда: «Я должен преуспеть в том, чтобы сделать себя человеком». К 1921 году, когда Марден начал писать «Уверенную личность», его мнение изменилось вместе со временем: «Наш успех в жизни зависит от того, что другие думают о нас». Частично на этот сдвиг повлияло появление института кинозвезд: поначалу киностудии предпочитали скрывать личности исполнителей ролей, но около 1910 года возникла концепция «звезды» – актера или актрисы, чья личность стала главным критерием продаваемости фильма зрителю. О Дугласе Фербенксе, первой кинозвезде такого типа, говорили так: «Он не самый симпатичный. Но у него очень глубокая личность». Или вот такой девиз от одной из величайших икон кино, Кэтрин Хепберн: «Показав мне актрису, которая не является личностью, вы покажете женщину, которой не бывать звездой». Архетипом суматошной новой эры стал не «Хороший Парень Гетсби», а Гетсби Великий и Неподражаемый, и то, каким образом он заработал деньги, было намного менее важно, чем его неописуемый внешний имидж, искрометный юмор и красивые рубашки.