The Book-Makers

Кобден-Сандерсон выразил это чувство пропорции и равновесия в книге "Идеальная книга, или Книга прекрасная: A Tract on Calligraphy, Printing and Illustration & on the Book Beautiful as a Whole", изданной Doves Press в 1900 году. Центральное место в философии Кобдена-Сандерсона занимает идея книги как "единства", "Прекрасной книги... задуманной как целое", под которой он подразумевал, что элементы производства должны образовывать гармоничную композицию, единство "выше искусства каждого", при этом каждое искусство "вносит свой вклад... [но] находится в должном подчинении идеалу, который является творением всех", и каждое искусство работает над "чем-то, что явно не является самим собой". Элементы дизайна, которые сами по себе могли бы быть заметно красивыми, были проблематичны именно по этим причинам: они мешали авторскому слову, препятствуя его "быстрому восприятию и оценке", и служили лишь "типографской дерзостью". Эта идея баланса и порядка во многом опиралась на концепцию гармоничного сотрудничества Морриса, описанную в его "Идеальной книге" (1893). Это понятие сбалансированного сотрудничества было настолько важным, что Кобден-Сандерсон охарактеризовал его противоположность ("самоутверждение любого искусства за пределами, наложенными условиями его создания") как "акт измены". Каллиграф, который слишком много украшает буквы, "заходит в своем искусстве слишком далеко". Ему грозит опасность... подчинить свой текст самому себе".

Важно, что типографика не должна отвлекать от авторского текста, а должна "завоевывать доступ к нему благодаря ясности и красоте средств". В 1930 году Беатрис Уорд, исследователь типографики, опубликовала влиятельное эссе под названием "Хрустальный бокал, или Печать должна быть невидимой", в котором она призвала типографику служить как прозрачный бокал для вина: то есть хранить и раскрывать содержание, но при этом быть чистой, ненавязчивой, прозрачной. Кобден-Сандерсон преследовал схожую цель и понимал дизайн книги в фундаментальных авторских терминах: то есть типография , дизайнер, гравер, переплетчик и все остальные участники производства должны работать над тем, чтобы донести до мира авторский замысел с самоотверженной ясностью. "Вся обязанность типографии, как и каллиграфии, - пишет Кобден-Сандерсон, - состоит в том, чтобы донести до воображения, без потерь, мысль или образ, предназначенные для передачи автором" (мимоходом отметим напряженность между этой исповедуемой самоотверженностью и тем, что мы могли бы небрежно назвать огромным эго Кобдена-Сандерсона).

Хороший дизайн книги обязательно, в силу своей компетентности, несет в себе угрозу вытеснения самого текста: потенциал антагонизма - оборотная сторона работы опытного художника в коллективе, а совместная работа - это продукт сдерживания и дисциплинирования художественного самоутверждения, от которого зависит работа. Колофон к первому тому "Библии" издательства Doves Press выражает это ощущение совместной работы отдельных агентов, перечисляя не только тех, кого мы можем считать основными издателями - "Напечатано Т. Дж. Кобден-Сандерсоном и Эмери Уокером", - но и небольшое сообщество создателей: "Композиторы: J. H. Mason, J. Guttridge, C. F. Greengrass. Прессовщики: Г. Гейдж-Кол, Дж. Райан, Т. Уоллер, А. Бомонт". В этом отношении книги Doves Press были совершенно не похожи на ранние современные издания, на которых они во многом основывались. Агенты, стоявшие за этими ранними книгами, обычно исчезают. Когда в 1611 году была напечатана версия Библии короля Якова, или Авторизованная версия, в колофоне было написано только: "Отпечатано в Лондоне: Робертом Баркером, печатником превосходнейшего Королевского Маиести, Anno Dom. 1611.' Маленькое общество печатников, корректоров, композиторов и прочих не было указано.

Физическая близость многочисленных сотрудников Doves Press, многие из которых сгрудились вокруг Хаммерсмит-Террас, была важна для этого видения осознанного сотрудничества: она позволяла, как надеялся Кобден-Сандерсон, ощутить общий проект и близость к тому, что делают другие. Эта версия книги, красивая и гармоничная, "без напряжения и стресса", была средством выражения и согласования с (здесь язык становится мутным, поскольку Кобден-Сандерсон переходит на заглавные буквы), "тем целым жизни, которое состоит из нас самих и мира, тем сложным и многообразным целым, которое, при напряжении конкурирующих сил, превосходно держится само по себе".