The Book-Makers

Это была книга ручной работы - уникальный предмет, - но она состояла из печатных листов. Перелистывая страницы, король ощутил неподвижность, которой не испытывал с тех пор, как умер его отец. Он внимательно рассмотрел одну вклеенную картинку: группа одетых в плащи скорбящих, идущих за гробом. Он перевернул страницу: карты Египта и Святой земли. На другой - заголовок "Забвение" и аккуратно вырезанные изображения маски, зеркала и сундука с сокровищами. Еще час назад его мысли были заняты маршрутом в Йорк и перспективой собрать сторонников для конфликта, который теперь казался неизбежным. Непрерывное чувство одиночества и растущее осознание того, что он в ужасе. Но здесь была странная и прекрасная книга, ручной работы, которая покоилась вне времени. Минутная забота о ней замедляла ход событий.

"Милорды, - сказал король, - вы видите, каковы эти операции в этом доме. Все делается в этом доме, да и переплет его, да и все, что к нему относится, и больше всего руками джентльменов".

Он встал и закрыл книгу. Он улыбнулся чуть дольше, чем это казалось естественным, как это было принято, так что жест стал неуверенным. Все ждали, как это было принято.

Сад, - сказал он. Небольшая экскурсия, пожалуйста.

В конце толпы, которая следовала за ним на улицу, стояла Мэри Коллетт: она беспокоилась, что король не понимает, что книга еще не закончена. На ее создание ушло два года, и многое еще предстоит сделать.

За семнадцать лет до этого, в 1625 году, Николас Феррар (1592-1637) отвернулся от впечатляющих успехов в учебе, выдающейся парламентской карьеры, жизни при дворе Стюартов и делового мира Виргинской компании и купил полуразрушенное поместье в уединенном приходе Литл Гиддинг. Рядом с усадьбой стояла полуразрушенная церковь Святого Иоанна, которая в последние годы служила свинарником и хозяйственной постройкой. Больше в округе не было ничего, кроме полей, пасущихся овец и единственной узкой дорожки.

Приход был Литтл Гиддинг, и из этих бесперспективных начал Феррар создал тесную религиозную общину, которая стала знаменитой, вызывая похвалу и критику в равной степени: частично домашний университет, частично издательство, частично место паломничества, частично квази-монастырь, спустя столетие после того, как монашеская жизнь была насильственно уничтожена в Англии Генрихом VIII. Николас Феррар был младшим ребенком, но его харизма - "Рот всех их", по словам одного из посетителей в 1634 году, - убедила его семью присоединиться нему в этом постоянном затворничестве: его мать, Мэри (ок. 1554 г.)-1634), "высокую, прямую, ясно сложенную, седую матрону четырех лет от роду"; его брата, Джона (1588-1657), "у которого были такие формы головы и волосы, что он был похож на Прейста", и его жену, Вирсавию; и его старшую сестру, Сусанну, ее мужа, Джона Коллетта, и одиннадцать их детей, включая старших дочерей, Марию и Анну. "Как маленький колледж, - писал Айзек Уолтон в 1670 году, - и около тридцати человек".

Поместье и территория были восстановлены, с "милыми дорожками... и садами по обеим сторонам" (слова из письма любопытного посетителя 1634 года), и часовня тоже: "вся покрыта гобеленами... с богатым ковром... и некоторым блюдом в виде потира и подсвечника с восковыми свечами". Среди этого ожившего пейзажа Феррар установил жизнь общинной набожности, основанную на энергичных моральных дебатах, молитвах, песнях, чтении, шитье и - самое известное - создании книг. Феррар разработал сложную ежедневную службу набожности, которая начиналась с колокольного звона в 4 утра (5 утра для зимних поблажек) и была сосредоточена вокруг трех церковных служб (утренняя молитва в 6.30 утра, литания в 10 утра, вечерняя молитва в 16.00), дополняемых ежечасными службами в усадьбе. Важной частью этой программы было заучивание Библии: Николас руководил чтением по памяти псалмов и библейских отрывков между 4 и 7 часами утра, а вырезанные и вклеенные книги ручной работы изначально предназначались для сопровождения ежечасных служб как своего рода практическое пособие для запоминания. Поэт Джордж Герберт - друг Николаса Феррара и получатель ныне утерянной гармонии, сделанной в Литтл Гиддинге, - признавал, что "поощрял" постоянное использование "женских ножниц" как средства "сохранить эту книгу всегда, без книги, в их сердцах, а также... в их головах, памяти и языках".

Община была в основном дружной, хотя со временем стали появляться трещины: Сестра Николаса, Сюзанна, часто сопротивлялась ему, а его невестка, Вирсавия, все громче возмущалась режимом, когда (по словам ее мужа) "вспыхивали бурные страсти и яростные слова".