The Book-Makers

Эти пуансоны пережили миграцию. После смерти Баскервиля в 1775 году его жена Сара продала их французскому драматургу Бомарше - автору пьес "Барбье де Севиль" и "Женитьба Фигаро" - за 3 700 фунтов стерлингов (примерно 325 000 фунтов стерлингов сегодня). Бомарше использовал их для печати знаменитого 168-томного издания Вольтера. Затем пуансоны разъехались по Франции, подобно пыльному, обожженному солнцем герою пикарескного романа. В течение многих лет они, похоже, полностью исчезли. Они перешли к семье печатников, резчиков и издателей Дидо, затем в типографию Deberny et Peignot, а затем, в 1953 году, с большой помпой - послы и вице-канцлеры пожимали друг другу руки за выпивкой - директор Чарльз Пиньо передал их в дар Кембриджскому университету, где Баскервиль служил продуктивным, но финансово несчастливым (он использовал термин "кандалы") университетским печатником в 1758-66 годах. Восхищаясь щедростью Пиньо, пересекающего Ла-Манш, мы можем пропустить тот факт, что некоторые пуансоны и все матрицы, похоже, отсутствуют.

Это те самые пуансоны, которые когда-то были в руках Баскервилей и с помощью которых печатались книги, вышедшие, как писал историк Томас Маколей, "чтобы поразить всех библиотекарей Европы". Перфораторы не позволяют нам перенестись в 1750 год, но они пронеслись через столетий, чтобы встретить нас сегодня, и это путешествие во времени, кажется, отражается в их холодной и успокаивающей тяжести.

Мы можем обрисовать значение Баскервиля в общих чертах. Он пришел в печать поздно, выпустив свою первую книгу в возрасте около пятидесяти лет, после изобретательной, но в то же время странной карьеры - "обученный не по профессии", писал его современник, историк из Бирмингема Уильям Хаттон, но "сын гения". Баскервиль работал сначала как письменный мастер, обучая почерку, а затем как один из первых специалистов по джапаннингу в Мидлендсе - джапаннинг - это лакирование или покрытие лаком металлических изделий и мебели для получения твердых черных или черепаховых поверхностей для украшения, в подражание видам предметов, импортируемых английской Ост-Индской компанией, которые очаровывали потребителей XVIII века. Везде, где он находил достоинства, он ласкал их" (снова Хаттон), и Баскервиль взял этот опыт работы с буквами и декоративными металлическими изделиями и направил его в русло печати. Эти ранние навыки, связанные с печатью, нашли отражение в его книгах.

Баскервиль достиг всеобъемлющего библиографического совершенства. Его черные чернила блестели как никакие другие, потому что он подмешивал в них сажу из ламп паяльщиков и стеклодувов; они также быстро сохли, что позволяло быстро печатать на обратной стороне листа. Его бумага имела ровный, блестящий глянец благодаря "горячему прессованию" - технике, которую Баскервиль хранил в тайне, наслаждаясь загадочностью, но которая, вероятно, развилась непосредственно из его работы с японской бумагой. Он усовершенствовал механику самого пресса. Центральное место в его достижениях занимал типографский дизайн - форма букв, которую придумал и отлил Баскервиль, и создание чистой, просторной эстетики, которая и сегодня формирует книжную продукцию.

Его печатный свод книг был классическим, глубоко каноническим и, как показалось бы Баскервилю, незаменимым собранием сочинений - Вергилий, Гораций, Ювенал, Лукреций, Теренций, Ариосто, Библия , Книга общей молитвы, Книга псалмов Стернхолда и Хопкинса - обогащенный авторами XVII и XVIII веков, включая Джозефа Аддисона, Уильяма Конгрива, Роберта Додсли и Энтони Эшли-Купера, 3-го графа Шафтсбери.

Именно эти тома были отправлены в мир, чтобы передать замысел Баскервиля, и они были встречены с международным одобрением. Бенджамин Франклин (1706-90), другой великий печатник-автодидакт XVIII века, с которым мы познакомимся в следующей главе, посетил Баскервиля в 1760 году из Пенсильвании, купил его книги, только что вышедшие из-под пресса, а также некоторые из его изделий из японского дерева и написал письма с вопросами об особых качествах его бумаги и методах печати. Вольтер (1694-1778) вел переписку и в 1771 году разрешил Баскервилю напечатать образцы своих сочинений. Французский типограф Пьер-Симон Фурнье (1712-1768) считал курсив Баскервиля "лучшим из всех, что есть в Европе", и прославил его формы букв в своем "Руководстве по типографике" (1766). А когда в 1768 году молодой Джамбаттиста Бодони (1740-1813) покинул Рим, находясь на ранних этапах своей влиятельной карьеры, в ходе которой он разработал "современную" типографику без украшений, именно печать Баскервиля потянула его в Англию.