The Lords of Easy Money: How the Federal Reserve Broke the American Economy

Именно в этот исторический момент Томас Хениг решил начать свою череду несогласий, которая стала самой продолжительной среди всех членов FOMC в истории. Хениг высказывал свое несогласие так часто, что казалось, будто он получает от этого удовольствие. Один из обозревателей The Wall Street Journal написал регулярную колонку под названием "Одинокий несогласный", в которой он брал интервью у Хоенига после каждого голосования "против". Хоениг не просто подрывал имидж ФРС, основанной на консенсусе, он помогал привлечь внимание к этому факту. Это громко отозвалось в замкнутом мире членов FOMC, которые часто выступали и ездили на одни и те же конференции и церемонии награждения. В этом мире Хенига любили, но теперь его коллеги говорили с ним с беспокойством. Они спрашивали, уверен ли он, что ему нужно делать то, что он делает. Отношения между Хоенигом и председателем правления Бернанке, хотя они никогда не были близкими, теперь стали враждебными. Спустя годы, когда Бернанке писал свои мемуары, в книге было сравнительно немного злобных комментариев, и многие из них относились к Хоенигу. Бернанке изобразил Хоенига нелояльным, упрямым и, возможно, даже немного неуравновешенным.

 

Когда машины прибыли, Хоениг и другие президенты банков вышли через стеклянные двери вестибюля отеля на полукруглую подъездную дорожку , укрытую под широким портиком, где их ждала машина. Хениг сел в машину, и она выехала с проезжей части на оживленное утреннее движение. Путь от отеля до штаб-квартиры ФРС пролегал через район Фогги-Боттом на северо-западе Вашингтона - тихую часть города, которая кажется далекой от здания Капитолия и оживленных улиц вокруг Белого дома. Один из маршрутов к штаб-квартире проходил через Вашингтон-Серкл - небольшой парк со статуей первого президента Америки в центре, сидящего на лошади и слегка откинувшегося назад с мечом в руке, словно готовясь выйти на поле боя.

Пока пейзаж проплывал мимо, у Хенига было несколько последних минут, чтобы подумать и подготовиться к предстоящему дню. Каждый член FOMC должен был представить свои аргументы в ходе дневного заседания, и Хениг усердно работал над своим заявлением. То, что должно было произойти в этот день, по сути, было политическими дебатами, и Хенигу нужно было тщательно подобрать факты.

Даже базовая политика Федеральной резервной системы вызывает недоумение у посторонних. В широком американском мире линии политических споров были относительно четкими. Есть консерваторы, которые хотят ограничить сферу влияния правительства, и есть либералы, которые хотят расширить сферу влияния правительства. Гневные дебаты, которые каждую ночь разворачивались в кабельных новостях, как правило, вытекали из этих двух широких теорий управления. Но политика ФРС была запутанной и не имела особого смысла в этих более широких рамках. Основное напряжение внутри ФРС описывалось языком, заимствованным из мира внешней политики, с использованием терминологии "ястребов" и "голубей". Во внешней политике именно "ястребы" выступали за агрессивное военное вмешательство, а "голуби" - против агрессивного вмешательства, поддерживая дипломатию. Любопытно, что в отношении ФРС эти понятия поменялись местами. Именно "голуби" внутри ФРС выступали за более агрессивное вмешательство, а "ястребы" пытались ограничить сферу влияния ФРС.

Дебаты между "ястребами" и "голубями" в ФРС обычно обсуждались в терминах инфляции - опасного положения дел, когда цены быстро растут, а стоимость валюты падает. Если ФРС воспринимается как команда инженеров-ядерщиков, следящих за экономическим ростом, то инфляция - как катастрофа, которой нужно избежать любой ценой. Последний раз инфляция была в Америке в 1970-х годах, и это время запомнилось как хаос, когда цены на все - от мяса до бензина и домов - бесконтрольно росли. Центральные банки вызывают инфляцию, когда долго держат процентные ставки на слишком низком уровне. Ястребы" ненавидели инфляцию и поэтому стремились поддерживать процентные ставки на более высоком уровне и ограничить сферу влияния ФРС. Голуби меньше боялись инфляции и поэтому охотнее печатали много денег.

Неясно, кто именно запустил мотив "ястреба и голубя" в ФРС, но он прижился. Джанет Йеллен, например, часто называли "голубиной", поскольку она поддерживала низкие процентные ставки и большее вмешательство. Тома Хенига и Ричарда Фишера, напротив, называли "ястребами", поскольку они стремились повысить процентные ставки и ограничить влияние ФРС на рынки. Нет нужды говорить, что среди общественности "голуби" получили лучшую прессу. Кто может возразить голубю? Теория заключалась в том, что "голуби" сострадательны и хотят помочь экономике и работающим людям, а "ястребы" суровы и строги и хотят помешать ФРС помогать людям.