The Marriage. Свадьба

Том получал лучшие оценки в классе на уроках труда, где их обучали столярному мастерству. Он отлично справлялся с кропотливой работой, которая имела решающее значение в ремонте отцовских часов. Том подрастал, и со временем я начала замечать, что его довольно неплохие способности стали раздражать Роберта. Я очень старалась, честное слово, но чем больше Роберт завидовал собственному сыну, тем сильнее вызывал во мне отторжение.

Роберт любил все делать по-своему. Это не значит, что в нашем браке я вообще не имела права голоса, как когда-то моя мама, но часто сама нарывалась на ссору. И если речь шла о чем-то действительно для меня важном, я уступала. Я поняла, что гораздо лучше держать свои эмоции в узде, а не придираться к Роберту из-за каждой мелочи.

Одно событие наглядно показало, как сильно изменились отношения между отцом и сыном. За три дня до Рождества нам привезли старинные напольные часы. В тот год Тому исполнилось пятнадцать. Он как всегда с готовностью кинулся помогать отцу, и они потащили часы в гараж, где Роберт много лет назад оборудовал себе мастерскую. Часы установили в углу, а потом меня вместе соседями пригласили полюбоваться на эту красоту.

Роберт сел на любимого конька. Он расписывал достоинства часов, пока мы шумно восторгались резным корпусом из красного дерева.

– Часы сделаны на восточном побережье Шотландии, около 1780 года, – пафосно объявил Роберт, указывая на различные детали. – Заводить их нужно раз в неделю. Снабжены двенадцатидюймовым[15] циферблатом с инкрустацией в стиле рококо.

Помню, я мечтала, чтобы Роберт смотрел на меня так же, как на свои часы. Наш брак, как и семьи большинства друзей, постигла похожая история: житейские невзгоды, работа, бытовые проблемы заставили нас забыть о нежности, которую мы испытывали друг к другу на заре отношений.

– Пап, а сколько они стоят? – поинтересовался Том.

– Хороший вопрос. Примерно восемь тысяч фунтов. – Небольшая кучка зрителей ахнула, но Роберт предупреждающе поднял вверх палец. – Важный нюанс: если часы в рабочем состоянии. А вот в таком состоянии владелец в лучшем случае выручит за них пару тысяч. Но я над ними поколдую и верну этой вещице былое великолепие.

По-видимому, часы принадлежали семье клиента много лет, переходя из поколения в поколение. И мой муж был первым человеком, которому доверили ремонт семейной реликвии, о чем не преминул всем сообщить.

А дальше события приняли довольно скверный оборот. Все рождественские каникулы Роберт денно и нощно торчал в мастерской, но часы упорно не поддавались. Насколько я помню – он мне очень подробно объяснял, но это было выше моего понимания, – загвоздка крылась в механизме завода.

Соседи, любопытство которых он же сам и разжег, интересовались, удалось ли починить часы. Но он отвечал, что всему виной дефект, изначально допущенный при производстве.

– Я отремонтировал немало часов и сразу вижу, что тут серьезная проблема. Чего я только не пробовал. К сожалению, вынужден признать: здесь я бессилен.

На следующее утро после Рождества, в шесть часов, за Робертом заехал его старый школьный приятель, чтобы вместе отправиться на ежегодную праздничную рыбалку с ночевкой. Злополучные часы выжали из мужа все силы. Он выглядел совершенно измотанным.

– Не представляю, как сообщу заказчику, – признался Роберт, целуя меня на прощание. – Бедняга так надеялся, что я смогу отремонтировать часы к шестидесятилетию его супруги в следующем месяце.

– Забудь пока про часы и наслаждайся рыбалкой, – напутствовала я, вручая ему сэндвичи и термос. – Если уж ты не справился, то больше никто не сумеет. Это однозначно.

Успокоенный Роберт уехал, а я облегченно выдохнула. Наконец-то дома настанет тишина, и я больше не услышу заумных монологов о треклятых шестеренках.

Ближе к середине утра в кухню вошел заспанный Том, одетый в теплые вещи.

– Хочу устроить папе сюрприз: наведу порядок в мастерской к его возвращению, – сообщил он. – Мам, позови, когда обед будет готов!

Я особенно не задумывалась над словами сына, но, помнится, меня тронуло его желание помочь отцу. После обеда Том снова ушел в гараж, да так увлекся, что на чай мне пришлось звать его трижды. Сын пришел с перепачканными в масле руками и первым делом направился к раковине.

– Боже, ты чем там занимался? – изумилась я, быстро сдергивая с вешалки чистое полотенце, которое только что туда повесила. – Вытирал пол руками?

Том посмотрел на меня с озорной ухмылкой. Его щеки раскраснелись, глаза сияли. И тут у меня екнуло в груди. Тома распирало от радости, но я чувствовала, что все это не к добру.

– Ты не поверишь! – начал он, с таким энтузиазмом намыливая руки, что его пальцы скрылись под пышной пеной. – Угадай, что я сделал!

И тут до меня дошло. С трудом проглотив ком в горле, я выдавила:

– Ты трогал те часы?

– Не просто трогал, мам. Я их починил!!! Часы пошли! Они прекрасно работают. Вот папа обрадуется!

Но Роберт вовсе не обрадовался. Когда Том повел его в гараж, лицо Роберта сделалось пунцовым.

– Какого черта ты тут хозяйничал, не спросив меня?