The Marriage. Свадьба

– Ты меня пугаешь. – Судорожно сглотнув, я прижала дрожащую руку к груди. – Что такое?

С тех пор как Том высадил нас с Эллисом возле дома, мои плечи и шея налились свинцом и болели. Эллис заснул у себя в комнате, а Том заявил, что ему надо поговорить с матерью наедине. Я залезла в джакузи, желая хоть как-то расслабиться и унять жгучую обиду на мужа, который сначала соврал про клуб, а потом умчался к матери вместо того, чтобы быть здесь, когда мне так нужна поддержка!

От матери Том вернулся с побитым видом, и когда я отказалась выйти из воды, чтобы поговорить, влез ко мне в ванну.

– Этот разговор назрел давно, Бридж, но я не знал, как тебе сказать.

Глядя на меня затравленными глазами, он коснулся моей руки. Запах хлорки вдруг сделался невыносимым. Мне стало трудно дышать. Я не сомневалась: Том сейчас скажет нечто действительно важное.

Я хотела крикнуть, чтобы он ничего не говорил, но промолчала. Я замерла в ванне, оглушенная звуком бурлящей воды, и смотрела на Тома, мысленно моля не рушить мой мир.

– Я люблю тебя, Бриджет, – печально произнес Том. – И поэтому, а еще из-за всего случившегося я обязан рассказать тебе правду о ночи, когда умер Джесс. Я не могу больше молчать, потому что иначе не объяснить всего остального.

Всего остального?

– О нет, нет… – простонала я, закрыв ладонями лицо.

Тело пронзила резкая боль. Неужели мое наихудшее опасение сбудется? Неужели я вышла замуж за человека, намеренно убившего моего сына? Неужели Том специально отправил Джесса в нокаут, заранее зная, что удар окажется смертельным?

Том нежно потянул меня за руки, заставляя посмотреть ему в глаза. Вокруг клокотала и пузырилась вода, упругие струи били мне в спину. То, что обычно доставляло удовольствие, теперь причиняло боль. С меня будто содрали кожу и оголили каждый нерв.

Огоньки, установленные вдоль бортика ванны, безобидно мигали, повторяя заданную последовательность цветов. Но для меня все они слились в одно сплошное месиво: я почти ничего не видела из-за слез.

Том, бледный от волнения, заговорил:

– Как тебе известно, в ту ночь мы с Джессом сначала отправились в бар. Все шло отлично, мы болтали о спорте, компьютерных играх и тому подобном, но я видел: Джесса что-то гложет. Трудно объяснить, но он вел себя не так, как обычно. А потом стал накачиваться алкоголем, чередовал пиво с крепкими напитками, но это еще не все. – Том сосредоточенно хмурился, подбирая слова, чтобы точнее выразить мысль. – Джесс всегда был общительным, но к тому моменту, когда мы добрались до клуба, он прямо захлебывался. Говорил с каким-то… почти маниакальным исступлением. Как будто поток слов мог защитить от непрошеных мыслей.

Том мне это уже рассказывал, но я чувствовала себя, словно сжатая пружина, понимая, что главное впереди.

– Народу в «Моторе» было мало, стоять в очереди не пришлось. Зайдя внутрь, мы уселись за самый дальний столик. Еще одна странность.

Том перенесся в прошлое. Невидящим взглядом он смотрел в окно на сад, вспоминая события роковой ночи.

– В клубе Джесс пил по-черному. Хлестал пиво, а потом заливал в себя водку и что-то еще. И все это двойными порциями: в середине недели там шла акция «два по цене одного». Я советовал притормозить, напомнил, что у меня завтра утром тренировка, но Джесс обозвал меня слабаком. И тем не менее я пытался его остановить. Что бы ни мучило Джесса, от алкоголя ему становилось только хуже.

У меня вырвался странный звук: не то плач, не то вой.

– Понимаю, тебе очень больно, Бридж, но ты должна знать, – посмотрев на меня, сказал Том.

Я изо всех сил старалась, чтобы на моем лице не дрогнул ни один мускул. Я представила Тома и Джесса в ночном клубе. Вокруг грохочет музыка, говорить почти невозможно: ритмично вибрируют басы, проходя сквозь тело. В «Моторе» я бывала дважды, когда вместе с коллегами-уборщицами отмечала чей-то день рождения, поэтому смогла живо представить интерьер клуба.

Почему Том не рассказал мне все это за два года, в течение которых я ездила к нему на свидания в тюрьму? Мы обсуждали ночь, когда погиб Джесс, в рамках программы восстановительного правосудия. Я думала, Том ничего не скрывает, но он не упоминал такие подробности. Он казался мне совершенно бесхитростным, словно щенок, слишком невинным, чтобы врать. Я умудренная опытом взрослая женщина, и всегда считала, что сразу почувствую обман.

– Прошло около получаса, как Джесс напивался в хлам, и я, перекрикивая музыку, спросил: «Как у тебя с Корал?» Он в ответ: «Спасибо, друг, что интересуешься! Приятно знать, что тебе не все равно». В Джесса словно бес вселился. Иначе его странное поведение не назовешь.

– А что в нем было странного?

Мы с Томом знали, что Джесс иногда начинал валять дурака, но я любила эту его черту. Она делала сына особенным. Эксцентричным.

– Он вдруг выскочил на танцпол, изобразил пару диких прыжков, а потом вернулся и допил очередной стакан. И так несколько раз. Видимо, мой вопрос о Корал вызвал такую бурную реакцию. Я подумал, что именно это Джесса и беспокоило. Наверное, они с Корал поссорились и решили расстаться.