The Мечты. О любви

— Если намереваешься прогуливать за мой счет, то ничего у тебя не выйдет, — усмехнулся Бодя, привлекая ее к себе ближе.

— То есть там за каждую копейку спросишь? А штрафы будут?

— Юлька…

Ладошка уже самым наглым образом прорывалась к его заднице, а она продолжала буравить его взглядом и отстраненно улыбаться.

— Ок, меня устраивает, — кивнула она. — Платишь ты хоть нормально? Мне на бензин будет хватать?

— Тысяча пятьсот шестьдесят девять восемьдесят два, — невозмутимо проговорил Бодя.

— И я тебя, — охрипшим голосом шепнула Юля.

The Конец

Не расходимся!

Всем привет!

Наши «Мечты» наконец закончились.

Мы придумали их в разгар первого пандемийного лета (ну а че еще делать, когда делать нечего?) и рассказали вам, нашим читателям, в последующие два года, за которые и с нами, и с нашими героями много чего произошло. Все это задумывалось и, соответственно, должно было выглядеть несколько иначе, но персонажи и неподдающийся контролю Муз, как это часто бывает, решили по-своему. А мы никогда не умели им всем отказывать.

Наверное, поэтому эта серия — самая мечтательная из всего, что мы писали. В общем, свое название она оправдала полностью и бесповоротно.

Конечно же, осталось много недосказанностей. Но когда мы с вами можем еще помечтать (ну или погадать на кофейной гуще), если не сейчас, даже после многозначительного слова «конец».

Итак…

— Будущее Жени и Ромы исключительно солнечное. У них все очень хорошо. Постепенно растет и учится Лиза. Намеревается унаследовать дело деда. Бойкая личность, что с нее взять. А девочка-сапожник — это очень даже любопытно.

— Будущее Стефании и Андрея Никитича тоже безоблачное, как небо прямо сейчас за нашим окном (ноябрь солнцу не помеха). Саша взрослеет и есть все предпосылки к тому, что он станет всемирно известным скрипачом. Может быть, даже великим. При таких родителях природа не могла не наделить его талантом.

— Будущее Тани и Реджепа — теплое. Эти двое всегда на своей волне и только сами решают, что и как сложится в их жизни. Никого не подпускают с советами, но сами — с радостью проводят время со всеми членами своей большой и многонациональной семьи, когда их приглашают в гости. Так и ходят везде вместе и на позитиве, от чего в их мир не проникает ничего, что могло бы этот их мир испортить.

— Будущее Юльки и Богдана — яркое. У них вообще все замечательно, просто потому что по-другому и быть не может. Юля наконец-то нашла себя, а Богдан и так всегда знал, что ее местоположение должно быть рядом с ним — не только в смысле подушек на одной кровати, но и в соседнем кабинете. Корпорация растет, семья — в принципе, тоже;)

— Вот будущее Нины и Арсена несколько туманно, и тут мы предлагаем вам самим решить, можно ли как-то вывести их из этой туманности. Если хочется.

— Ну а будущее Антонины Васильевны особенно любопытно. Старушка дожила до глубокой-глубокой старости и постепенно разочаровалась в турецком кинематографе. Во-первых, сюжеты повторяют один другой (в отличие от отечественной школы драматургии), во-вторых, усатый с возрастом совсем турок стал. Зато однажды, не один год спустя, жизнь подбросила ей очередной прелюбопытнейший сюжет, о который она едва не сломала мозг, чуть не предав анафеме собственных соседей и всех их родственников скопом. Но потом ей подробно объяснили, что к чему, а она, будучи убежденной атеисткой, смирилась в отношении самых неожиданных союзов между теми, из кого, казалось бы, не должно было сложиться пары.

Мы думаем, что наши намеки на многое из «намечтаного», вы обязательно увидите завтра.

Потому что у нас для вас есть маленький подарок.

Не расходитесь, словом;)

The Мечты о нас

Однажды в небольшом курортном городке

… наступил август.

Мягкий, томный, раскаленный на солнце днем, похожий на парное молоко — ночью. Он лился улицами и скверами. Заглядывал в пролеты между зданий. Забредал в просторные дворы высоток и подолгу зависал в тесных стареньких двориках — и тысячу лет не знавших ремонта, и образцово-показательно отреставрированных совсем недавно.

Август неповторимо, неимоверно пахнул морем. И другого такого запаха на целой земле не найти, потому что здесь он неразрывно, навсегда, необратимо был связан с домом. И уж это-то море — не самое глубокое, не самое широкое, и, видит бог, не самое живописное на свете — у того, кто родился в Солнечногорске, точно никто не заберет, сколько бы лет ни прошло. Его не вырвать ни из воспоминаний, ни из чувства принадлежности этому месту, ни из вен, по которым, наверное, даже кровь течет с высоким содержанием соленой, йодистой, несущей в себе мелкие песчинки и ракушки, воды.

Юрага видел множество морей. Северных, южных, восточных и западных. Он видел десятки озер и два океана. Но когда судьба снова и снова уводила его за собой, он никогда не забывал этого простого знания: его собственный дом пахнет именно этим, самым родным солнечногорским побережьем. А вновь оказавшись на набережной, знакомой с раннего детства, словно напитывался всем этим на годы вперед.