The New world disorder and the Indian imperative

Противодействие глобализации не ограничивается только экономикой. В ежегодном отчете, опубликованном European and World Values Survey в период с 1981 по 2012 год, отмечается рост враждебности к иммигрантам и представителям других религий, поскольку национализм и чувство гордости за свою культуру остаются в системе ценностей большинства людей. Эти настроения также соответствуют потере веры в ценность и цель международных организаций, включая ЕС, ООН, МВФ и Всемирный банк. Подобные настроения свидетельствуют о наличии противоречия между национальным демократическим суверенитетом и усилиями элиты по глобальной интеграции. Ограничения, накладываемые на общественное мнение международными нормами, привели к дефициту демократии, в результате чего люди все больше разочаровываются в собственных правительствах.

Конечно, основной критикой исследований неравенства является их близорукая направленность на западные общества. Большинство бедных слоев населения планеты проживает в развивающихся и наименее развитых странах, таких как страны Африканского континента. Идентичность, раса и религия в этих странах играют важную роль в определении того, как они взаимодействуют с процессами глобализации. Неравенство во многих странах можно связать с конкретными моделями интеграции в мировую экономику, поскольку социально включенные группы, обладающие властью над внутренними институтами, получают выгоды от глобализации. В Индии такие социальные идентичности, как каста и пол, косвенно определяют место человека в современной индийской экономике.

Недавно в ежегодном докладе о развитии человеческого потенциала было показано, что Индия является одним из самых неравных обществ в мире. По данным Credit Suisse, богатейший 1% населения Индии владеет 73% богатств страны, в то время как более бедная половина - всего 1%. Взаимодействуя с национальными институтами, эти идентичности создают патронажные альянсы, а глобализация разрушает традиционные сообщества, изменяя понимание индивидом своего "я", определяемого национальностью, этнической принадлежностью и религией. В сочетании с экономической маргинализацией это усиливает чувство незащищенности. Вместо того чтобы создать более единое и гармоничное мировое сообщество, мы имеем мир, как никогда ранее расколотый по барьерам идентичности.

Сложное взаимодействие между неравенством и авторитаризмом проявляется и во всей Азии. Несмотря на очевидное распространение демократического правления в последние десятилетия, по данным Freedom House, большинство стран Азиатско-Тихоокеанского региона либо не являются свободными, либо являются частично свободными. В Таиланде военная хунта захватила власть в результате переворота в 2014 г., приняв широкий спектр ограничительных законов, преследующих даже незначительную критику, и проведя в жизнь конституцию, гарантирующую военным чрезмерную власть над гражданскими делами.

В Мьянме, несмотря на недавний переход к демократии, мусульмане-рохинья продолжают подвергаться серьезным преследованиям, что вызывает миграционный кризис в Южной Азии. Родриго Дутерте прекратил длительный союз Филиппин с США и стремится к сближению с Китаем, применяя при этом внеправовые методы борьбы с наркоторговцами и преступниками, зачастую преследуя и общественные организации. В Китае Си Цзиньпин продолжает укреплять свое правление, сажая в тюрьмы критиков и диссидентов, вводя жесткие ограничения на доступ в Интернет и свободу собраний. Власти Малайзии и Мальдивских островов расправились с демонстрантами, протестовавшими против утверждений о том, что высшие политические деятели присвоили огромные суммы денег из государственной казны. В Индии правящая партия Бхаратия Джаната (BJP) подвергается критике за неспособность остановить насилие в отношении меньшинств, в основном мусульман, и далитов.

Вместе взятые, технологии и идентичность создали новую динамику. Новые сообщества формируются в цифровых сетях, а ассимиляция, которая раньше происходила через физическую близость, теперь почти полностью происходит в Интернете. Агрегация в Интернете создает новые пространства для отчуждения, разделения и различий между людьми, которые в противном случае могли бы быть соседями. Никогда еще ассимиляция двух культур не была столь сложной. Социальные сети позволили новым участникам и голосам принять участие в дебатах и дискуссиях, однако эти дискуссии становятся все более поляризованными, подстегиваемыми непрозрачными алгоритмами, а дискуссии - все более язвительными и грубыми. Идентичность и технологии также постепенно становятся инструментами конфликта.