The Телки. Повесть о ненастоящей любви

Питерские ведут себя совершенно отвязно — смеются как дебилы и нарочито громко говорят хором: «о-о-о-о-о-о!» или «а-а-а-а-а-а!», когда кто-нибудь рассказывает очередную ерунду. Несмотря на то, что все их разговоры ни о чем, каждые пять минут в диалогах проскакивают фразочки типа «гендерным крючком», «философия обстоятельств» и «а пропо! Вышла у меня тут одна коллизия». А на вопрос о роде своих занятий они отвечают что-то невнятное, типа, галерист, саунд-продюсер, литературный критик или даже краевед. И все они носят дико странные имена Римма, Таисия, Альфред или Жан. Дошло до того, что одного молодого человека вроде как звали Фрол Буримский, а одну девушку — Доротея Гильц. Я пытался переспросить у Риты, настоящие это имена или (на что я очень надеялся) псевдонимы. Но Рита сказала, что я себя веду неприлично, а задавать гостям такие вопросы — просто верх неучтивости, из чего я сделал вывод, что имена настоящие. К концу вечеринки у меня остается только один вопрос — на чем же сидели родители людей с такими именами? Мескалин? ЛСД? Грибы?

Поймав на себе укоризненный взгляд Ритки, говорящий: «не будь свиньей, пообщайся с людьми», я бросаю сок и заказываю двойной двенадцатилетний «Dewars», чтобы попытаться хоть как-то поддержать беседу. Надо сказать, дается мне это с большим трудом: я, как обычно, не запомнил, как кого зовут, поэтому отвечаю на вопросы только убедившись, что обращаются именно ко мне. Встрять в беседу или переспросить я и не пытаюсь. Можно, конечно, фамильярно обращаться к каждому «Вася», как принято в моей среде, да, боюсь, эти «культовые» обидятся. Еще меня невероятно напрягает ежесекундное использование слова «история».

— Они выставляют его посмертные работы, фотоколлажи и инсталляции, и вся эта история длится неделю…

— Маша устроилась переводчицей в немецкую контору. И вся эта история абсолютно не ее — какие-то немцы, факсы, мейлы…

— Мы делали презентацию новой коллекции молодых московских модельеров. Лед, ржавые гвозди, сухие цветы — красивая история…

— Мне на джинсы вылили сок и вот я иду с этой историей на ногах…

И все в таком духе. Чтобы как-то показать свою заинтересованность в услышанном, я изредка говорю «нихуя себе!» голосом наркомана из ментовского клипа. Но то ли эти люди не знают, что такое «utube», то ли не ассоциируют мой голос с голосом героя — в общем, получается лажа. Какая-то девушка (предположительно Алина), начинает расспрашивать меня про московские андеграундные клубы

. Я переспрашиваю — «а чего, есть такие?» Рита наступает мне на ногу, говоря: «Андрей шутит, на самом деле он знает все московские клубы», и тогда Алина (?) начинает грузить меня разными названиями, услышанными от продвинутых московских людей, а я после каждого названия говорю: «наверное, туда не стоит ходить», чем в конце концов раздражаю девушку. Когда она говорит мне: «ну, раз ты все отвергаешь, предложи что-нибудь свое», я рассказываю ей анекдот про слоненка, мартышку и удава из мультфильма «38 попугаев», которые нашли сто рублей и не знали, на что их потратить.

«Давайте купим на эти деньги стеклянные бусы», — предложила мартышка.

«А нахуя они нам нужны? — интересуется слоненок.

«Тогда давайте на все деньги купим леденцов», — предлагает удав.

«А нахуя они нам нужны?» — снова интересуется слоненок.

Следуют предложения о мягких игрушках, билетах в кино и прочем — все это вызывает одну и ту же реплику слоненка. Раз тебе ничего не нравится, придумай что-нибудь свое, — предлагает ему попугай.

«Давайте на все деньги накупим воздушных шаров, надуем их и отпустим в воздух, — говорит слоненок.

«А зачем отпускать-то?» — интересуются все хором.

«А нахуя они нам нужны?».

Все замолкают, кто-то даже пытается хихикнуть. Рита весьма ощутимо наступает мне на ногу. Я допиваю виски, расстроено улыбаюсь, говорю что-то вроде: «думал, вам нравятся наркоманские анекдоты», обуваюсь и валю в туалет.

В туалете я минут пятнадцать бесцельно сижу на толчке, думая о том, насколько я устал от всего происходящего, о том, как я хочу бросить Риту, послать к чертям Лену и вообще начать другую жизнь. Позвонить с утра Кате, пригласить ее погулять в парк, потом — на выставку, в театр или кино… все равно куда. А в понедельник просто приехать к ней, где там она живет, и сказать что-то вроде: «Внизу машина, я приехал за тобой, собирай вещи». Потому что такую потрясающую девушку упускать нельзя, и с ней нужно забыть о своих хорошо отрепетированных приемах и традиционной манере охмурения. Ее нужно просто любить, дышать ею, писать ей стихи и…