Тяжелые дни

            «Как ни печальны слова Князя Николая Борисовича, но они подсказаны нашею безотрадною действительностью. Однако, я считал бы неправильным ставить себя в этом вопросе всецело в зависимости от усмотрения Думы. Лучше как-нибудь обойдись без ратников 2-го разряда В тылу блуждает масса серых шинелей. Нельзя ли найти им более полезное применение времени на фронте?»

А. В. Кривошеин:

            «Замечательно хорошо Александр Дмитриевич формулировал положение и по существу, и с точки зрения отношений к Государственной Думе. Если нас хотят прижать законом о ратниках, то мы не должны поддаваться на эту удочку. Не мне судить о тех­нической стороне дела, но обилие разгуливающих земляков по городам, селам, железным дорогам и вообще по всему лицу земли русской поражает мой обывательский взгляд. Невольно напрашивается вопрос, зачем изымать из населения последнюю рабочую силу, когда стоит только прибрать к рукам и рассадить по окопам всю эту толпу гуляк, которая своим присутствием еще более деморализует тыл. Однако, этот вопрос относится к области запретных для Совета Министров военных дел. Возвращаясь к Думе, вспоминаю, что когда решался вопрос об экстренном ее созыв, мы имели в виду короткую сессию, так до первых чисел августа. Время это приблизилось, но, мне кажется, срок этот следовало бы отложить. Не стоит обострять настроений из за каких-нибудь 2-3 дней. Надо дать Думе возмож­ность высказаться о призыве ратников. Как Вы думаете, Иван Логгинович, о времени роспуска?»

И. Л. Горемыкин:

            «В Думе говорят не о роспуске, а о приостановке занятий ее собственным постановлением в середине авгу­ста. Я нахожу, что надо дать ей короткий срок с условием провести {39} 

законопроект о ратниках и если это условие и не будет соблюдено — все таки ее распустить».

 

А. В. Кривошеин:

            «Середина августа срок неприемлемый в виду военных обстоятельств, требующих экстренных законодательных мероприятий. При наличии же законодательных учреждений такая экстренность фактически не осуществима, а 87-ою статьею мы не имеем права пользоваться. По-видимому, думцы этого не понимают или не хотят понять. Надо поговорить с Родзянко и благожелательными депутатами и разъяснить им невозможность в обстановке войны обходиться нормальным порядком законодательствования. Если же переговоры и убеждения не помогут и закон о ратниках бу­дет затягиваться намеренно, то я присоединяюсь к предложению нашего Пред­седателя об ультимативном способе действий. Пусть тогда все знают, что роспуск Думы вызван ее нежеланием разрешить вопрос, который связан с интересами пополнения армии и не допускает дальнейших замедлений. Люди благоразумные за такую постановку вопроса нас на осудят, а злонамеренную и питаемую немецкими деньгами агитацию мы никакими уступками не остановим. С нею надо бороться другими путями и способами. Наконец, такой порядок отношений с Думою даст нам право ходатайствовать о призыве ратников 2-го разряда Высочайшим Манифестом со ссылкою на пережива­емые родиной чрезвычайные обстоятельства».

            Поручено Министрам Военному и Внутренних Дел переговорить с М. В. Родзянко, с председателем рассматривающим законопроект комиссии и с лидерами партий («Такими, конечно, — добавил А. В. Кривошеин — которые способны вообще разговаривать с представителями ненавистной бюрократии»).

            Снова беседа об ультиматуме князя Юсупова и об упорстве его в нежелании ехать в Москву без требуемых им полномочий.

А. А. Поливанов:

            «Согласно поручению Совета Министров мы сговорились с Министром Внут­ренних Дел о предъявленных князем Юсуповым пунктах и я доложил Государю Императору наши заключения. Относительно передачи в его власть всего московского гарнизона я высказал, что подобная мера была бы недопу­стимою, как нарушающая все внутренние распорядки военного ведомства и мо­гущая внести дезорганизацию службы, — что повсюду гарнизоны подчинены начальникам военных округов, к которым гражданская власть обращается в случаях необходимости помощи войск и — что таковой начальник округа имеется и в Москве. По поводу вооружения дружин австрийскими пулеметами, как того желает князь, я указал, что все оружие вне театра войны сосредото­чено в ведении военного ведомства, которое его распределяет сообразно с нуждою в отдельных округах и с наличными запасами и что такое распределение выполняется по заранее составленному плану, нарушать который немыс­лимо без ущерба интересам целого.