Тяжелые дни

            «В Москве состоялось у Коновалова секретное совещание так называемых прогрессивных деятелей, т. е. попросту — кадетов и кадетствующих, для обсуждения современного положения в стране. Как до меня дошли сведения, собравшимися единогласно признано необходимым использовать благоприятно складывающуюся обстановку для предъявления требования об образовании правительства, пользующегося доверием страны и пол­нотою власти. Настроение самое боевое под патриотическим флагом. По-ви­димому, дан приказ на места выступать с подобными же требованиями. Первою должна выступить Московская городская дума. Я послал телеграмму, чтобы московская администрация не допускала постановки этого вопроса на заседании думы. Боюсь, что сделают это самочинно. Как тогда реагировать? Вообще коноваловский съезд весьма чреват событиями». Поговорили о тяжком положении правительства, о начале решительного штурма на власть, от­крыто проповедываемого печатью, о грядущих острых осложнениях и т. д., но никаких мер не намечено. Опять охватывает чувство бессилия перед надвигающейся грозою.

            Отчисление генерала Джунковского стало фактом. Впечатление в обществе большое, так как распространился слух, что этот уход является следствием попытки бороться с «влияниями».

А. В. Кривошеин:

            «Выход Джун­ковского из состава администрации величайший скандал не только для прави­тельственной власти, но и выше. Он но имеет нравственного права покидать свой пост из за личных неудовольствий. Неприлично военному чину, к тому же имеющему честь состоять в Свите Его Императорского Величества, уходить на покой во время войны и затруднительного положения государства. Ссылка на материальные обстоятельства притянута за волосы. Эти {78} обстоятельства всегда можно было бы устроить, но нельзя допускать себя до демонстраций, приобретающих характер чуть ли не политический. Если пользующееся сочувствием деятели будут бежать, то с кем же останется правительство в его нынешнем составе, Высочайшею волею назначенном. Я всегда считал Джунковского джентельменом и не ожидал с его стороны подобной неприличной выходки».

            Попечаловались по этому поводу и закончили беседу на иронических словах П. А. Харитонова:

            «Ничего не поделаете — такие чрезвычайные времена-с».

 

А. А. Поливанов:

            «Могу доложить Совету Министров, что, наконец, подписаны Его Величеством указы о назначении генерала Янушкевича помощником Наместника Кавказского и генерала Алексеева на место начальника штаба Верховного Главнокомандующего».

            Общие возгласы — «слава  Богу», «давно пора» и т. д.

П. А. Харитонов:

            «На этом следовало бы и покончить, а дальше видно будет».

А. Д. Самарин:

            «Совершенно согласен с пожеланием. Надо просить об этом Его Величество».

А. В. Кривошеин:

            «Увольнение Янушкевича — крупная победа на фронте. Как говорят военные люди, мало победить — надо победу умело использовать».

А. А. Поливанов:

            «Вопрос о замещении Алексеева на фронте генералом Эвертом несколько задер­живается. В Ставке затрудняются подыскать наименование среднему фронту. Сей важный спор вертится на двух предположениях о наиболее отвечающем пользе дела названиях — фронт западный или северо-западный. Надо надеяться, что генерал Алексеев, с присущею ему находчи­востью в критические минуты, найдет приемлемый выход и разгоревшаяся в Ставке война прекратится».

            Сообщение и сарказм Военного Министра приняты Советом Министров к сведению.

            В заседание явился приглашенный для участия в обсуждении вопроса о печати, генерал П. А. Фролов (не помню его должности в то время — либо начальник петроградского военного округа, либо начальник чего-то на северном фронте, ведающий судьбами Петрограда). И. Л. Горемыкин обратил его внимание на неотложную необходимость положить предел разнузданности газет и не допускать опубликования статей и сведений, сеющих в населении тревогу, колеблющих авторитет власти и т. п.

П. А. Фролов:

            «Свистопляска в печати началась со дня циркуляра генерала Звонникова об освобождении военных цензоров от просмотра печатных произведений в отношении гражданском. В свою очередь этот циркуляр основан на распоряжении из Ставки. В эти дела я вмешиваться не имею права, ибо военно-цензурное управление мне не подчинено, являясь центральным, а не окружным учреждением.