Тяжелые дни

            «Я также полагал бы привлечь к переговорам нескольких думцев помимо Родзянки. Он ни в коем случае не может быть признан моральным представителем Думы. Наиболее правильным было бы привлечь весь состав президиума».

А. В. Кривошеин: «Кого ни привлекайте, ответ будет неизбежно отрицательный. Даже балашовцы не решатся от­крыто сказать, что пора Думу распускать. Это вопрос верховной власти. Пе­реговоры же имеют лишь дипломатическое значение».

И. Л. Горемыкин:

            «Про­шу Совет Министров высказаться о сроке роспуска. Что же касается предварительных переговоров, некоторую пользу которых я не отрицаю, я буду вести их с теми, кого сочту нужным привлечь».

Гр. П. Н. Игнатьев:

            «За­труднительно высказываться, пока не выяснятся результаты переговоров, да и вообще вся внутренняя обстановка к моменту роспуска. Не исключена, например, возможность, что Дума откажется подчиниться и будет продолжать за­седать».

И. Л. Горемыкин:

            «Это будет прямым сопротивлением верховной власти. Тогда и разговор будет другой. Тогда придется не переговоры вести, а действовать».

Кн. Н. Б. Щербатов:

            «Вряд ли на прямое неподчинение дум­цы решатся. Все таки огромное большинство их трусы и за свою шкуру дрожит. Но бурные сцены, призывы, протеста и т. п. митинговые выступления несомненны.      Если Императорский Яхт-Клуб на Морской улице революционен и требует перемен, то от Государственной Думы можно ждать чего угодно и какой угодно истерики».

А. В. Кривошеин:

            «Вопрос о перемене ко­мандования чрезвычайно усложняет вопрос. Опасно соединять два повода к беспорядкам — эту перемену и роспуск Думы. Первое особенно рискованно.

{104}   Надо бы обратить внимание Его Величества на это совпадение и просить его от­срочить принятие командования до тех пор, пока не уляжется впечатление от прекращения Думы. Об этом следовало бы телеграфировать Государю Импе­ратору».

А. А. Хвостов:

            «Г-н Милюков, как мне передавали, откровенно хвастает, что у него в руках все нити и что в день смены верховного ко­мандования стоит ему только нажать кнопку, чтобы по всей России начались беспорядки».

И. Л. Горемыкин:

            «Милюков может рассказывать какой ему угодно вздор и чепуху. Я настолько верю в русский народ и в его патриотизм, что не допускаю и мысли, что он ответит своему Царю беспорядками, да еще в военное время. Если же начнут безобразничать отдельный кучки интриганов, то на них хватить городовых и считаться с ними нечего».

А. Д. Самарин:

            «Все это весьма гадательно. Большинство из нас думает иначе, чем Вы, Иван Логгинович. В государственном деле, а тем более когда ставится на карту самое бытие государства, обязанность правительства исчер­пать все средства для предупреждения беды. Я думаю, что вопрос о Думе сейчас имеет исключительно острое значение и что его надо разрешить при непосредственном участии Его Величества. По моему мнению, следует просить Государя вызвать для этого Совет Министров и обсудить на заседании в Высочайшем присутствии как срок роспуска, так и срок принятая командования. Мотив для этой просьбы тот, на который указал А. В. Кривошеин, т. е. опасность совпадения двух поводов к возникновение беспорядков».

И. Л. Горемыкин:

            «Снова утруждать Государя вопросом, который им решен окончательно, о чем он лично объявил Совету Министров, я считаю недопустимым. Не могу писать ему и об опасности беспорядков и запугивать его напрасно, ибо не разделяю этих опасений. Они раздуваются Милюковым и прочею компанией в целях запугивания».

Кн. Н. Б. Щербатов:

            «Ожидания беспорядков идут не только от Милюкова, а от охранной и жандарм­ской полиции. На почве смены командования и охраны Думы от покушений бюрократии развивается напряженная пропаганда во внутренних гарнизонах и в лазаретах. В моем ведомстве ежедневно получаются донесения о том, что через два-три дня после роспуска Думы неминуем взрыв повсеместных беспорядков».

П. А. Харитонов:

            «Не только Яхт-клуб, но и объединенное дворянство протестует и требует перемен. Струков, которого можно обви­нять в чем угодно, кроме либерализма, и тот от имени этого объединения желает, чтобы министры были из общества».

А. В. Кривошеин:

            «Вероятно, сей государственный муж спутал понятия. Едва ли слово общество он понимает в том же смысле, что и Московская Городская Дума. Любопытно, что с его точки зрения мы, значит, к обществу не принадлежим».

И. Л. Горемыкин:

            «Среди разных резолюций нельзя откидывать резолюцию и объединенного дворянства. А оно говорить, что речи левых депутатов в Госу­дарственной Думе и злоупотребления печатным словом создают при всеобщем шатании умов смуту и плодят беспорядки».