Тяжёлая лира

Вверху — грошовый дом свиданий.Внизу — в грошовом «Казино»Расселись зрители. Темно.Пора щипков и ожиданий.Тот захихикал, тот зевнул…Но неудачник облыселыйВысоко палочкой взмахнул.Открылись темные пределы,И вот — сквозь дым табачных тучПрожектора зеленый луч.На авансцене, в полумраке,Раскрыв золотозубый рот,Румяный хахаль в шапоклякеО звездах песенку поет.И под двуспальные напевыНа полинялый небосводВедут сомнительные девыСвой непотребный хоровод.Сквозь облака, по сферам райским

(Улыбочки туда-сюда)С каким-то веером китайскимПлывет Полярная Звезда.За ней вприпрыжку поспешая,Та пожирней, та похудей,Семь звезд — Медведица БольшаяТрясут четырнадцать грудей.И, до последнего раздета,Горя брильянтовой косой,Вдруг жидколягая кометаВыносится перед толпой.Глядят солдаты и портныеНа рассусаленный сумбур,Играют сгустки жировыеНа бедрах Etoile d'amour[4],Несутся звезды в пляске, в тряске,Звучит оркестр, поет дурак,Летят алмазные подвязкиИз мрака в свет, из света в мрак.И заходя в дыру всё ту же,

И восходя на небосклон, —Так вот в какой постыдной лужеТвой День Четвертый отражен!..Не легкий труд, о Боже правый,Всю жизнь воссоздавать мечтойТвой мир, горящий звездной славойИ первозданною красой.23 сентября 1925, Париж19 октября 1925, Chaville

Ночь

Измученные ангелы мои!   Сопутники в большом и малом!Сквозь дождь и мрак, по дьявольским кварталам   Я загонял вас. Вот они,   Мои вертепы и трущобы!О, я не знаю устали, когдаСхожу, никем не знаемый, сюда,   В теснины мерзости и злобы.Когда в душе всё чистое мертво,

   Здесь, где разит скотством и тленьем,Живит меня заклятым вдохновеньем   Дыханье века моего.   Я здесь учусь ужасному веселью:Постылый звук тех песен обретать,Которых никогда и никакая мать   Не пропоет над колыбелью.11 октября 1927Париж

Граммофон

Ребенок спал, покуда граммофон   Всё надрывался «Травиатой».Под вопль и скрип какой дурманный сон   Вонзался в мозг его разъятый?Внезапно мать мембрану подняла —   Сон сорвался, дитя проснулось,Оно кричит. Из темного зила   Вся тишина в него метнулась…О, наших душ не потрясай   Твоею тишиною грозной!

Мы молимся — Ты сна не прерывай   Для вечной ночи, слишком звездной.6 декабря 1927Париж

Скала

Нет у меня для вас ни слова,   Ни звука в сердце нет,Виденья бедные былого,   Друзья погибших лет!Быть может, умер я, быть может —   Заброшен в новый век,А тот, который с вами прожит,   Был только волн разбег,И я, ударившись о камни,   Окровавлен, но жив, —И видится издалека мне,   Как вас несет отлив.14 декабря 1927Париж

Дактили

1