Тибет, или Изумрудная Чаша Патриарха

Он прислушался ещё раз. Ему показалось, что земля под ногами действительно дрожит.

– Пойдём быстрее, – попросил Цамба.

Виктор не возражал. Ему хотелось как можно скорее прибыть на место. Тропа спускалась вниз, потом поднималась вверх. В самой нижней точке проводник опять остановился.

– Мистер Лавров, вы слышите? – Цамба от волнения в первый раз обратился к Виктору официально.

Журналист снова напряг слух. Внизу, где-то в лесу, он услышал рёв нескольких зверей сразу.

– Барс, медведь… ещё барс… Другой медведь, – комментировал шерп, – звери волнуются.

Виктор промолчал. Это была правда: звери волновались. И это не предвещало ничего хорошего.

– Знаешь, Цамба, если горы дрожат, а звери волнуются, то это значит, что мы с тобой вчера выпили слишком много «перцовки», – попытался пошутить Лавров.

Но Цамба стоял как вкопанный, будто увидел привидение. Его глаза выражали неописуемый ужас.

– А если птицы сошли с ума? Это тоже от «перцовки»? – спросил он.

Виктор посмотрел туда, куда смотрел Цамба. Из поднебесной выси камнем вниз падал орёл.

– В сторону! – крикнул журналист и оттолкнул проводника.

Через долю секунды на то место, где стоял мужчина, плашмя упала хищная птица. Она была мертва…

– Какая-то аномалия, – прокомментировал случившееся украинец и почувствовал тупую боль в висках, – знаешь, Цамба, давай выбираться наверх. Похоже, это меняется давление, поэтому они все так себя ведут – и звери, и птицы…

Всю дорогу беспокойные горы пугали Цамбу и настораживали Виктора. Будучи убеждённым материалистом в молодости, журналист превращался в субъективного идеалиста, и это ему определённо не нравилось. «А может быть, ты просто заболел, Виктор Петрович? И пора провести лечение украинским селом? С картошкой, салом и домашней самогоночкой? Приеду домой, так и сделаю», – успокаивал себя Лавров.

Нервное напряжение не спадало до самого прибытия к заветному повороту, где куда-то в поднебесье уходила тропинка к пещере и где вот уже много лет не появлялись даже монахи Храма Белой Горы. Виктор и Цамба в этой горячке прибыли на место на четыре часа раньше запланированного. Глубокой ночью, на удивление, здесь их уже ждал верный Сударшан.

– Братан! Посмотри, что я тебе принёс! – радостно кричал бывший студент из Харькова.

Виктор включил фонарик и обомлел. В руках неварца был старый добрый «АК-47». Журналист был поражён оперативностью ресторатора.

– Ты где взял такую пушку, пройдоха? – засмеялся Лавров.

– Где-где… В Караганде! – совсем уж по-нашему ответил Сударшан.

Виктор расхохотался один, поскольку, кроме неварца, русский язык здесь понимал только он.

– Ты слышал, как дрожали горы? – спросил Цамба Сударшана.

– Нет. Я так быстро бежал, что ничего не видел и не слышал, – ответил ресторатор, – правда, в Царанге говорят, что скоро будет беда. Будда накажет грешников…

– Ну, это не про нас. Мы не грешим, – смело сказал Виктор и тут же предложил: – Пойдёмте ставить ловушки.

– На кого? – удивился неварец.

– На человека.

– Но это грех! – запаниковал суеверный Цамба.

– Я думаю, что против таких людей, как Отто и американец, – это не грех, – сделал неожиданное умозаключение Сударшан, – пойдём братан-Виктор, я готов.

Чистое небо не добавляло покоя. Длинный караван шел горными тропами, минуя отдельные участки маленьких поселений. Разноцветная колонна нанятых бутанцев, гурунгов и агентов спецслужб вперемежку шла пешим строем. При некоторых были кони, кто-то всю дорогу шёл на своих двоих, но все они подчинялись двум руководителям – Отто Рану и Стиву Милутиновичу. И Отто, и Стив понимали, что цель у них общая и достичь её можно лишь в союзе. Удивительно, как один человек – украинский журналист Виктор Лавров – не только стал на пути сразу двух мощнейших группировок, но и невольно их объединил. Вереница людей шла в сторону Царанга – туда, куда из другой части гор выдвинулся Виктор. Путешествие затянулось. Было позднее утро, а до заданной точки нужно было ещё идти и идти. Кони были неспокойны даже на относительно ровных участках пути, и люди, которые вели их под уздцы, удивлялись такому необычному поведению животных. Обычно лошади боятся не высоты, а крутизны спуска, но сегодня складывалось впечатление, что колонна всё время двигалась под горку. Лошадей приходилось постоянно понукать, не давая стоять на месте, и сдерживать, когда те пытались сорваться на галоп.

– Нехорошо это, – говорили наиболее суеверные бутанцы, – нехорошее дело делаем. Горы волнуются.

Те, кто помоложе, только смеялись им в ответ.

– Не хочешь, не иди. Нам больше денег достанется. А не пойдёшь, что есть будешь?

– Посмотрите туда! – закричал один старый бутанец, указав пальцем в небо на запад от дороги.

Все остановились и стали смотреть, куда показывает их товарищ. Высоко в небе парили орлы. Много орлов. Их было не сосчитать. Обычно хищники редко парят группами, но в этом случае трудно даже было назвать их группой, настолько их было много.