Тибет, или Изумрудная Чаша Патриарха

Он уже устал удивляться в этот день. Неварец подошел ближе и сел рядом с лежащим украинцем.

– Виктор-братан, ты прости, что не признался тебе сразу, – продолжил огорошивать Лаврова Сударшан, – я говорю по-русски, только мало кто об этом знает. Моя фамилия Аматя, я в 1990 году окончил Харьковский институт инженеров городского хозяйства.

– Хорошо выглядишь, – не нашёл другого ответа Виктор, – я думал, тебе лет тридцать.

– Сонам – второй муж жены твоего проводника Цамбы и брат моей жены – тоже говорит по-русски, но плохо. А я всё понимаю и говорю хорошо, – хвалился Сударшан.

Виктор не ослышался. Семейный уклад местных жителей таков, что женщина имеет право завести себе столько мужей, сколько пожелает. Многочисленные супруги успешно трудятся по хозяйству: один готовит, второй ремонтирует домашнюю утварь, третий занимается земледелием, четвертый следит за яками и так до бесконечности. При этом все мужья трепетно оберегают одну единственную и любимую. Чем полностью опровергают слова песенки:

«Потому что на десять девчонок,

По статистике девять ребят».

Врут поэты. На склонах Аннапурны эта статистика не работает.

– Я принёс тебе поесть, Виктор-братан. То, что любят европейцы, – с этими словами неварский «братан» Виктора Сударшан открыл крышку плетёной корзины и начал вынимать из неё сырокопченую колбасу, консервы, говяжью тушёнку, плавленые сырки…

– Ух ты! Откуда такое богатство? – спросил Виктор.

– Там, где взял, там уже нет! – весело ответил Сударшан по-русски. – Я же ресторатор – у меня друзья везде. А ещё есть вот что!

Сударшан вынул из корзины бутылку «перцовки».

– У-у-у-у-у! – протянул Виктор и заулыбался, – наш пацан, наш.

– Крыжановский меня так тоже называл, – раскрасневшись от удовольствия, сказал неварец.

Ещё два долгих дня Виктор пролежал без движения, и Цамба смиренно выслушивал все упрёки украинского журналиста, иногда подкрепляемые крепким словцом. Невозмутимый шерп повторял эти словечки, будто стараясь запомнить, а затем требовал пояснений, что это значит. Виктор раздражался ещё больше и замолкал. Проводник кормил его с ложечки и продолжал делать компрессы по рецепту своей бабушки. Не оставлял Виктора без внимания и Сударшан. Прежде всего он обрадовал Лаврова тем, что предъявил ему все вещи, которые журналист оставил в Ло Мантанге. Немалых трудов составило найти их, так как Виктор снял жилье где-то на скалах, далеко от глиняного забора. И поскольку украинец всё это время находился без сознания, ресторатору пришлось самому догадываться о месторасположении пожитков журналиста. Пока родня Сударшана несла громадного Лаврова в Пещеру Исцеления, резвый Сударшан успел отыскать «съёмную квартиру» украинца, собрать вещи и догнать «медицинский эскорт» почти у самой Пещеры.

Русскоязычный неварец раскладывал перед Виктором всё, что тот потерял, включая аппаратуру.

– Я с тобой никогда не рассчитаюсь, Сударшан, – скромно говорил лежащий в «тряпичных тисках» путешественник.

Потерять аппаратуру второй раз подряд – это было бы уже слишком. Виктор совсем не думал о том, что чуть не потерял жизнь в третий раз подряд.

– Да какие могут быть счёты, Виктор-братан. Мы же свои люди! – улыбался Сударшан. – Ты мне только фотографии из Киева пришли… Да, кстати, я тут ещё кое-что нашёл. Поначалу хотел выбросить, но потом всё-таки взял с собой. Это твоё?

С этими словами Сударшан вынул из бокового кармана тетрадку в коричневом переплёте – дневник Азира Кансакара. Виктор потерял дар речи. Этот простой неварский парень чуть было не выбросил то, ради чего была затеяна вся эта проклятая поездка. Дневник, записанный со слов Николая Рериха, – рукописный черновик его книги «Сердце Азии» – мог бы быть запросто сожжён в печке какой-нибудь семьи ло-па вместе с сухими ячьими кизяками.

– Если не надо, я могу выбросить… – начал было Сударшан, видя, что журналист молчит. От этих слов Виктор быстро опомнился:

– Сударшан! Я прошу тебя, положи это обратно в сумку или отдай Цамбе. Только не выбрасывай! – Виктор, лежащий связанный по рукам и ногам, устало откинул голову назад.

– Послушай, братан! – обратился журналист к Сударшану, зная, что ему будет приятно услышать от него это словечко.

– Да! – улыбаясь от удовольствия, отозвался ресторатор. Видимо, ему нравилось ощущать себя частью того Харькова конца восьмидесятых, когда он был совсем мальчишкой и его, неграмотного горного жителя, в полном смысле слова учили читать, писать и говорить.

– Мне нужна твоя помощь, – Виктор был предельно серьёзен.

– Сделаю всё, что будет в моих силах!

– Может быть, это и глупый вопрос, но… ты сможешь найти интернет? Слышал о таком?

– Обижаешь, начальник. Конечно, слышал, – ответил неварец и задумался.

– Сможешь? – повторил Виктор с надеждой.

Сударшан долго морщил лоб и наконец выпалил.

– Но на это уйдёт много времени.

– Сколько?

– Ну, часов восемь… Идти далеко. А зачем?