Тибетская экспедиция СС. Правда о тайном немецком проекте

Шефер сам подключился к рекламе фильма. Он придавал большое значение тому, чтобы его имя и имена участников тибетской экспедиции как можно чаще появлялись на страницах газет. Для «Народного обозревателя» он дал несколько эксклюзивных интервью. Активность Шефера значительно возросла, когда он получил от Гиммлера официальное разрешение подключиться к рекламе «Тайн Тибета». Так, например, в декабре 1942 года по приглашению немецкого посольства в Дании он прибыл в Копенгаген, где сделал доклад об экспедиции 1938–1939 годов. После премьеры фильма «Тайны Тибета», которая состоялась 18 января 1943 года, Шефер составил подробный план того, как, по его мнению, надо было организовать рекламу фильма. В частности, он перечислял города, в которых накануне показа киноленты он должен был выступать с короткими докладами. В некоторых случаях это могли делать другие участники тибетской экспедиции. Шефер постоянно акцентировал внимание на «политико-пропагандистском значении фильма», что должно было способствовать покрытию финансовых издержек «Наследия предков». Премьера фильма в столицах германских земель «должна была проводиться при тесном взаимодействии со всеми структурами СС». Но в первую очередь Шефер хотел, чтобы «Тайны Тибета» были показаны в городах, являвшихся университетскими центрами. Кроме этого, в выходные дни фильм должен был демонстрироваться по льготной цене для рабочих. Соответственно, должны были быть организованны групповые показы ленты для ячеек Немецкого трудового фронта и гитлерюгенда. Сам факт появления фильма значительно увеличил интерес немецкого общества к Тибету. Фактически германской публике впервые предлагалось самой увидеть подлинные кадры из жизни страны, затерянной в горах где-то между Индией и Китаем. В силу того, что выход фильма «Тайны Тибета» совпал со Сталинградской битвой, он выполнял немалую психологическую функцию (о чем уже говорилось выше). Национал-социалистической пропаганде как раз требовался повод, чтобы вновь показать подвиги «славных германцев». Пусть в данном случае это были не солдаты, а ученые. В сложившейся ситуации это уже не имело никакой разницы.

Глава 6

Институт Свена Хедина

16 января 1943 года в торжественной обстановке был официально открыт Институт исследования Центральной Азии имени Свена Хедина. Ему были предоставлены помещения на втором этаже «георгианума», университетского строения в Мюнхене на Людвигштрассе, где раньше располагался теологический факультет. В силу того, что с каждым годом войны баварская столица все чаще и чаще стала подвергаться бомбардировкам, данные помещения использовались не очень интенсивно. Уже накануне открытия института Свена Хедина Шефер позаботился о том, чтобы найти запасной вариант для размещения его исследовательского учреждения. Сделано это было при помощи его приятеля Эдуарда Тратца, директора Зальцбургского музея естествознания, который одновременно являлся сотрудником «Аненэрбе». Еще в 1939 году он впервые обратил внимание на замок Миттерзилль, который позже показал Шеферу. В своей автобиографии Шефер описывал организацию в 1943 году передвижной выставки, посвященной тибетской экспедиции. Именно тогда исследователь познакомился с гауляйтером Зальцбурга Густавом Адольфом Шеелем. Тот во время личного общения пообещал предоставить для исследовательских целей замок Миттерзилль. Скорее всего, Шефер сам пошел на контакт с Шеелем и попросил его о данной услуге. Известно, что осенью 1942 года Шефер встречался с Гиммлером, чтобы обсудить дальнейшую подготовку так называемой «Зондеркоманды К». Воспользовавшись случаем, Шефер сообщил рейхсфюреру СС о своих намерениях в отношении австрийского замка, где уже тогда планировал разместить «экологическую станцию» отдела «Аненэрбе», который он возглавлял.

Прежде чем в Миттерзилль перебрался отдел Центральной Азии и экспедиций «Наследия предков», замок поменял нескольких владельцев. Еще накануне войны замок, принадлежавший супружеской чете герцогов Виндзорских, был почти полностью уничтожен пожаром, причиной которого стала молния, попавшая в здание. До 1938 года замок был собственностью лихтенштейнского общества «Симаг», центральный офис которого располагался в Вадуце. Усилиями этих коммерсантов здесь был создан спортивный и стрелковый клуб, предназначенный для весьма состоятельных людей. Главным образом это были американцы, чье членство в клубе стоило около 1000 долларов в год. С началом войны замок отошел в ведение Имперского комиссара по управлению вражеским имуществом, который уже не возражал против его использования одним из отделов «Аненэрбе», что было санкционировано летом 1943 года.