Тихая охота

Лютик его толком не слушал – смотрел по сторонам, впитывал детали городской жизни. На улицах было довольно много детей, в школе начались осенние каникулы. Группки мелких оборотней на ногах и на лапах шныряли туда-сюда, путались под ногами у взрослых, перебегали дороги в неположенном месте, покупали и ели мороженое, пинали футбольные мячи. Волчата и лисята были слишком большими, чтобы у Лютика появилось желание поиграть, но следил он за ними с интересом – оборачивался на каждый писк, крик и лай.

Тадеуш шел размеренно – рюкзак и Лютик были увесистым грузом, и это заставляло экономно расходовать силы. Погода баловала. Солнце золотило остатки осенней листвы, небо умиротворяло глубоким голубым цветом, облетевшие ветви деревьев добавляли черные росчерки в летопись уходящего октября. В витринах магазинчиков и кафе стояли букеты астр, кое-где лежали красные и оранжевые тыквы – дань Празднику Урожая – корзинки рябины, облепихи и боярышника, дожидающиеся Ворот-в-Зиму и Камулова Покрова. Овощные лавки обновили связки сушеных грибов, заманивали покупателей сочной хурмой, каштанами и последним виноградом, сыпавшимся с кистей при прикосновении. Время от времени Тадеуш цеплялся взглядом за свое отражение – волосы рдели на солнце, соперничая с тыквами и рябиной, Лютик, прижавшийся к его плечу, золотился, оправдывая выбор имени.

Вскоре они добрались до пешеходной части города. Асфальт сменила булыжная мостовая. Разделение на тротуар и дорогу было чисто номинальным – кое-где вкопаны столбики, соединяющиеся цепями, кое-где на камне стоят огромные чаши с землей, пламеневшие снопами бархатцев, «дубков», астр и часовых-петуний. Каждую чашу украшал мозаичный рисунок. Где-то простой, из волнистых линий и колец, где-то сложный. Заказанный хозяевами дома оберег на удачу или на избавление от пожара. Тадеуш остановился возле такой чаши, на которой голубые волны тушили языки пламени, прочел надпись: «Огонъ не лъком шитъ, но ход свой здесь завершитъ», поправил лямку рюкзака, коснулся крупного алого георгина и ускорил шаг: до парка было уже рукой подать, можно посидеть и отдохнуть после рывка, пока Лютик побегает по дорожкам.

– Парк! – завопил сын, увидев знакомую кованую ограду. – Парк! Рыбы!

Тадеуш потряс головой, спустил завозившуюся ношу на землю и велел:

– Посмотри, кто там сейчас гуляет. Подумай, будешь перекидываться или побегаешь на ногах.

Лютик помчался в парк, не слушая указаний, спотыкаясь и почти падая, вопя от восторга. Тадеуш прошел через гостеприимно распахнутые ворота – кованые створки крепились к мозаичным столбам – миновал огромный камень с табличкой «Здесь будет стоять памятник Юлиану Громоподобному от благодарных горожан». Памятник собирались ставить уже лет пятьдесят, если не семьдесят, но дело не двигалось дальше обсуждения эскизов и выбора материала. За время прений парк успел обветшать, а осьминогу требовалась срочная реставрация – какие-то вандалы под покровом ночи отбили ему несколько щупалец.

Камень-на-Воде был уникальным парковым ландшафтом из четырех фонтанов-каскадов разного уровня, извилистых водных дорожек с цепью мостиков и огромных бетонных скульптур – мозаичных снаружи и полых внутри. Кита, золотую рыбку, осьминога и трех морских коньков соединяли ходы и лесенки – под и над фигурами. Щупальца осьминога вытягивались и образовывали мозаичный лабиринт, в центре которого стоял фонтан с крабами, плюющимися струйками воды. Летом детвора не только бегала по дорожкам, но и купалась, несмотря на таблички с запретами. Весной и осенью падение в воду могло грозить простудой, но это пугало только родителей, а не малышню, любившую парк во все времена года. В начале ноября, после Лесной ярмарки и Камулова Покрова, фонтаны выключали и спускали воду по желобам, готовя к зиме. Камень-на-Воде не пустовал никогда – фотографии на фоне заснеженного кита были в доме каждого уважающего себя чернотропца. У Тадеуша тоже были – Артур позвал его погулять по парку после регистрации брака и вручил фотоаппарат свидетелям, отщелкавшим с полсотни кадров.

Выйдя к фонтанам и лабиринту, он окинул взглядом немногочисленных посетителей. Будний день и подготовка к Лесной ярмарке сыграли свою роль – на лавочках сидели несколько бет с колясками и без, и один омега. По дорожкам металась троица волчат, два мелких медвежонка-барибала, бурый лисенок, ровесник Лютика, и кремовый постарше, лет десяти. Оборотни бегали на лапах, и Лютик пожелал присоединиться к общей возне – потянул Тадеуша к раздевалкам, одновременно снимая курточку.

– Айчо! – крикнул омега, сидевший на лавочке неподалеку от кита. – Ради Хлебодарного, осторожней! Я боюсь, что ты упадешь.