Тихие воды последней пристани. Книга воспоминаний

Достигнув старости, человек вступает в период постоянных болезней, которые он должен воспринимать как удел его возраста. Премудрый Творец через недуги постепенно освобождает нас от привязанностей к земной жизни. Старому человеку порой бывает физически трудно выполнять самые простые повседневные обязанности. На всех его делах лежит печать немощи. В иные дни, когда труды кажутся превосходящими силы, нередко посещает желание просить Господа Бога взять его из земной жизни. Однако человек должен побеждать это желание. Только Господь знает, кода мы готовы к переходу из времени в вечность. Бог даже великим святым определил разную меру продолжительности жизни и здоровья. Здесь человек стоит перед тайной, в которую войти не может. Преподобный Антоний Великий жил сто пять лет. До последних дней жизни он сохранял телесную крепость. А его младший современник вселенский учитель Василий Великий прожил сорок девять лет. Часто тяжело болел. «Непрерывные и сильные лихорадки так изнурили мое тело, что сам себе кажусь чем-то таким, что хуже и меня самого. После этого припадки четырехдневной лихорадки более двадцати раз повторяли свой круг. А теперь, когда, по-видимому, освободился я от лихорадок, до такого дошел изнеможения сил, что в этом не отличаюсь от паутины», – писал он о себе Мелетию в 375 году.

В старости человек имеет полноту жизненного опыта. Никакой разум, даже самый глубокий и сильный, не может восполнить его отсутствие. Символом старости является седина: Слава юношей – сила их, а украшение стариков – седина (Притч. 20, 29). Однако жизненный опыт лишь тогда является богатством, когда жизнь человека строится на истинных духовно-нравственных ценностях. В противном случае груз прожитых лет будет мешать человеку, если даже он в конце своего пути придет к Богу. Пожилые люди утрачивают способность воспринимать новое, поэтому бремя бездуховной жизни будет тянуть в прошлое.

Человек осознаёт наступившую старость не сразу. Сначала о ней свидетельствует только число лет. Римляне началом старости считали шестидесятилетний возраст. Однако внутренний настрой человека еще остается прежним. Жизнь продолжается без заметных перемен. Сохраняющаяся способность к труду и медленно слабеющая жизненная активность поддерживают в человеке иллюзии, что старость еще не наступила, что все идет своим чередом и так будет всегда. Но проходит несколько лет, и телесные немощи все более настойчиво напоминают о том, что надо внутренне измениться и жить в согласии с законами последнего периода жизни, когда с каждым годом убывают силы. Это человеку во благо: в старости постепенно отмирает интерес ко многому тому, на что в молодости напрасно растрачивались силы.

Сознаю себя немощным и грешным. На закате дней все более чувствую руку Божественного Промысла, Который вел меня через все эти годы. И может быть, некоторые события, которые мне удалось пережить, и рассказы о людях, с которыми меня свел Господь, будут интересны читателю.

Начало

Жизнь моя началась в воскресенье 25 января 1942 года. Я родился на восточной окраине нашей обширной страны в маленьком городке Челкар (с марта 2000 года – Шалкар) Актюбинской области на западе Казахстана. Шел двести восемнадцатый день страшной, разрушительной войны. Нас отделяло от линии фронта несколько тысяч километров, но война едва не унесла и мою жизнь еще в младенчестве.

В тылу люди жили впроголодь. У мамы к концу беременности была крайняя степень истощения. Когда она поступила в роддом, профессор (видимо, один из сосланных) спросил маму: «Кого будем спасать: мать или ребенка? У вас нет сил рожать». В ответ на его вопрос мама решительно сказала: «Ребенка». И, помолчав, добавила: «Бог мне поможет. Буду рожать только естественно». Это я от нее слышал в 90-е годы ушедшего столетия. Может быть, слова исповедания веры появились у нее позже, когда она делала уже заметные шаги на этом пути, но ее решимость пожертвовать собой ради ребенка не вызывает у меня никакого сомнения. Вся дальнейшая жизнь показала ее жертвенную любовь к своим детям, а ранее – к родителям.

Вопреки медицинскому заключению старого врача мама родила очень легко. Это было первое чудо в моей жизни. Когда сказали о моем рождении профессору, он был удивлен, пришел, взял меня на руки и проговорил: «Будет счастливым».

При рождении мне дали имя Шамиль. Родители не знали, что своего второго сына, меня, назвали библейским именем Самуил (еврейское произношение – Шмуэль). Сам я узнал это несколько десятилетий спустя, когда руководство Московской духовной академии неожиданно мне, с раннего младенчества носившему имя великого ветхозаветного пророка, поручило преподавать Священное Писание Ветхого Завета. Не могу не изумляться тому, что произошло без всякого моего осознанного стремления к этому.

Совершая утреннее правило, я обращаюсь как к своим небесным покровителям к трем святым: «Святый праведный отче Иове, святителю отче Афанасие и пророче Божий Самуиле, молите Бога о мне, яко аз усердно к вам прибегаю, скорым помощником и молитвенником о душе моей».