Тихий домик

«3 августа… В пять часов утра группой партизан был пущен под откос эшелон. Взрыв произошел под паровозом у железнодорожной будки № 337 от заложенной под рельсами мины. Разбито 15 вагонов. Паровоз выведен из строя. Партизанам после перестрелки удалось скрыться».

«10 августа… На железной дороге Полоцк — Молодечно в результате взрыва партизанской мины разбились паровоз, 21 вагон и одна цистерна с бензином… Партизаны скрылись…»

«Близ станции Борковичи пущен под откос воинский эшелон — 12 вагонов со снаряжением и два вагона с лошадьми… Бандитов-партизан схватить не удалось…»

«15 августа… В нескольких километрах от станции Индра партизанами были заложены две крупные мины на обеих колеях железной дороги Полоцк — Даугавпилс в 200 метрах одна от другой. В результате двух взрывов были уничтожены: один эшелон с танками — 25 платформ и один эшелон с живой силой — 32 вагона…»

«Отряд бандитов-партизан совершил дерзкий налет на гарнизон Полоцка. Бандиты успели захватить 150 килограммов тола, восемь лошадей и два велосипеда… Партизанам удалось скрыться…»

— Это слишком! — вскричал Шрейдер. — Похоже на то, что не мы их бьем, а они нас!.. Почему вы не прочешите все леса?! Что сказал бы фюрер! Подумать страшно…

— Перестаньте вопить! — Кох налил немного водки… — Такие, как вы, способны только болтать… Сидите здесь и считаете себя наместником, когда даже под ваше кресло подложена мина…

Шрейдер инстинктивно вздрогнул и схватился за ручки кресла.

— Что вас больше всего поразило в этих донесениях?

— Огромные потери в живой силе и технике, которые мы несем! — воскликнул Шрейдер.

— Это естественно. Война есть война. И она немыслима без потерь…

— Дерзость партизан! — сказал Шрейдер.

— И не только это, — Кох выпил. — Вы обратили внимание: в каждой сводке одно и то же.

Кох начал читать:

— «Следов отхода партизан не обнаружили», «Партизаны ушли в лес без потерь», «Партизаны потерь не имели», «Партизанам после перестрелки удалось скрыться», «Партизаны скрылись», «Бандитов-партизан схватить не удалось»… Скрылись, скрылись, скрылись!..

— Какие-то неуловимые! — воскликнул Шрейдер.

— Вот именно — неуловимые!.. — Кох встал и прошелся по комнате. — Мне поручено их уничтожить. И я застрелюсь, если этого не сделаю. Не для того я жил нелегально в этой стране, чтобы теперь не суметь разгадать их тайные связи и уничтожить всю подпольную организацию!..

— Чем я могу быть вам полезен? — спросил Шрейдер. — Я готов принять личное участие…

— В вашем гарнизоне под немецкой фамилией скрывается русский разведчик-партизан… Личность его не установлена. Это сведения от моего агента из детского дома. Когда колонна детдомовцев шла через мост, неподалеку от Коровкино, их встретил часовой в военной форме. Как только колонна прошла, мост был взорван. Я выяснял, что никто охраны на этот мост в тот день не высылал. Надо думать, это были партизаны…

— Почему вы думаете, что он служит у меня в гарнизоне? — удивился Шрейдер. — Он мог просто надеть нашу форму…

— Я бы не говорил об этом, если б не располагал и другими данными, — ответил Кох. — Кто-то знает о перемещении наших эшелонов и войск. Поэтому советую вам быть осторожнее…

— Хорошо. Я прикажу провести тщательную проверку…

— Этого делать не надо. Никакого шума! Все должно быть спокойно. Я сам займусь. А вас просто ставлю в известность. И если мне понадобится ваша помощь, прошу в ней не отказывать…

— Мы солдаты фюрера! — вскричал Шрейдер. — Хайль!

— Хайль!

Кох встал, зашагал по комнате, вобрав голову в плечи и сгорбившись. Шрейдер почувствовал, что этот гестаповец перевернет здесь все вверх дном.

— В самом Верино пока относительно спокойно, — сказал Шрейдер. — Никаких бандитских актов против наших войск нет…