«Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

Суярова на должности командующего объединенными повстанческими силами сменил молодой — двадцативосьмилетний — хорунжий Кудинов Павел, георгиевский кавалер всех четырех степеней, краснобай и умница. Отличался он слабохарактерностью, и не ему бы править мятежным округом в такое буревое время, но тянулись к нему казаки за простоту и обходительность. А главное, глубоко уходил корнями Кудинов в толщу казачества, откуда шел родом, и был лишен высокомерия и офицерской заносчивости, обычно свойственной выскочкам. <...>

Генерал Антон Иванович Деникин (1872—1947), командующий Вооруженными силами Юга России. Реальное историческое лицо, действующее в романе «Тихий Дон»

Начальником штаба выбрали подъесаула Сафонова Илью...» (4, 208—209).

Как покажет последующее развитие событий в романе, главным проявлением слабохарактерности Кудинова была его зависимость от «кадетов», подыгрывание их интересам в ущерб интересам казачества.

И здесь нельзя не удивляться проницательности молодого писателя, который почувствовал и смог передать непоследовательность командующего в сложный борьбе интересов и влияний в ходе восстания.

Но прежде всего кто такие «кадеты» и почему — «кадеты» — чуть ли не бранное слово, которое буквально не сходит с уст Григория Мелехова и его товарищей в «Тихом Доне»?

Как известно, основы Добровольческой армии были заложены генералами Алексеевым и Корниловым в ноябре — декабре 1918 года в Новочеркасске и Ростове-на-Дону. Прибывший на Дон генерал Алексеев на встрече с Донским правительством заявил, «что “союзом спасения России”, организовавшимся в октябре 1917 года в Москве, главным образом из представителей кадетской партии, ему, ген. Алексееву, поручено дело спасения России, с каковой целью он и приехал на Дон. Сюда стали стекаться беженцы офицеры и юнкера, из которых и начала свои формирования армия»⁵².

Генерал Александр Сергеевич Лукомский (1868—1939) начальник штаба Добровольческой армии. Реальное историческое лицо, действующее в романе «Тихий Дон»

Добровольческую армию сформировали кадеты — конституционные демократы. Первые части Добровольческой армии в значительной степени состояли из юнкеров и кадет — учащихся кадетских корпусов. Вот почему к «добровольцам» и прилипла эта, ставшая уничижительной, кличка «кадеты».

А так как начиная с января 1918 г. командующий Добровольческой армией генерал Деникин стал командующим всеми силами Юга России, включая и Донскую армию, это пренебрежительное прозвище стало общеупотребительным на Верхнем Дону применительно как к деникинцам, так и к красновцам.

В силу крайней непопулярности кадетов в массе простого казачества они были вынуждены держаться в тени и опираться на вчерашних фронтовиков, близких к народу, пользующихся доверием у казаков, даже если они и были близки к прежней «красной» власти, которая предала казачество. Вот почему готовя восстание, «кадеты» вышли на Павла Кудинова, — офицера из народа, полного Георгиевского кавалера, столь уважаемого среди казаков. А он, в свою очередь, привлек к восстанию Харлампия Ермакова — участника не только германской, но и совсем недавней Гражданской войны на стороне красных. Такие люди были особенно ценны организаторам восстания: именно через них можно было наиболее эффективно влиять на массу казачества.

Вчерашние фронтовики, вернувшиеся в январе 1919 года домой, оставались приближенными к командованию 28-й дивизии и, пользуясь доверием того же Фомина, занимали достаточно высокие посты. Павел Кудинов был вначале адъютантом Фомина, а потом — руководителем военного отдела Вёшенского исполкома, что облегчало ему участие в конспиративной подготовке восстания.

О том, что Кудинов не был здесь сторонним наблюдателем, свидетельствует в своих воспоминаниях житель Вёшенской станицы П. П. Лосев: «В час восстания в Вёшенской красноармеец караульной роты Василий, живший со мной во флигеле... отступая от восставших, выполняя, по-видимому, приказание командования, забежал в дом и крикнул: “Товарищ Кудинов, контра восстала!” (Кудинов был в это время советским военнослужащим). Василий побежал через Дон, а я остался в переулке. Я видел, как торопливо выбежал из дома вооруженный Кудинов. Он был в полушубке, крытом зеленым шинельным английским сукном, серой папахе, в высоких офицерских сапогах... Увидев Василия уже далеко на льду реки, Кудинов вскинул винтовку к плечу и выстрелил. Скоро красноармеец упал на лед, а Кудинов исчез с поля моего зрения»⁵³.