«Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

Видимо, организаторы восстания выбрали такой компромиссный путь руководства восстанием: военную, тактическую власть отдать «офицерам из народа», а политическую и стратегическую — сохранить за собой, оставив в своих руках штаб повстанческой армии. В него входили бывший начальник разведотдела войск Верхне-Донского округа сотник И. Г. Сафонов и два его «адъютанта» — «поручик Бахметьев <...> — адъютант штаба оперативной части» и «чиновник Сербич» — «адъютант штаба по строевой части»⁶⁵.

Возможно, эти «адъютанты штаба» как головной структуры в армии повстанцев и подтолкнули Шолохова к созданию образа подполковника «товарища Георгидзе» — ответственного работника штаба повстанцев, направленного кадетами на Верхний Дон для руководства восстанием. Этот персонаж имеет особое значение в романе. Он свидетельствует, что Шолохов знал о роли деникинско-красновской закулисы в подготовке и руководстве восстанием и изобразил ее с поразительной точностью. А это еще раз подтверждает, что писатель пользовался информацией из первоисточника, которому были доступны самые сокровенные тайны восстания.

Обратимся к сцене, где описывается, как подполковник Георгидзе командовал армией повстанцев.

«— ...

Ослабление активности противника на фронте Первой дивизии и настойчивые попытки его перейти в наступление на линии Мигулинская — Мешковская заставляют нас насторожиться. Я полагаю... — подполковник поперхнулся на слове “товарищи” и, уже зло жестикулируя женски белой прозрачной рукой, повысил голос...» (4, 246).

Как видим, белоручка-подполковник разговаривает с восставшими верхнедонцами как полный хозяин положения, и при этом выговаривает им за допущенные ошибки, когда они два месяца назад открыли фронт красным:

«“— Вёшенцы, да и вообще все повстанцы, искупят свою вину перед Доном и Россией, если будут так же мужественно бороться с большевиками...

”

“Говорит, а про себя смеется, гадюка!” — вслушиваясь в интонацию, подумал Григорий. И снова, как в начале, при встрече с этим неожиданно появившимся в Вёшенской офицером, Григорий почувствовал какую-то тревогу и беспричинное озлобление» (4, 247—248).

Мелехов с пристрастием допрашивает Кудинова: «...Офицер этот, из черкесов, он что у тебя делает?

— Георгидзе-то? Начальником оперативного управления. Башковитый, дьявол! Это он планы разрабатывает. По стратегии нас всех засекает» (4, 248).

И позднее, «в седле уже, медленно разбирая поводья, все еще пытался он (Григорий. — Ф. К.

) отдать себе отчет в том непонятном чувстве неприязни и настороженности, которое испытал к обнаруженному в штабе подполковнику, и вдруг, ужаснувшись, подумал: “А что, если кадеты нарочно наоставляли у нас этих знающих офицеров, чтоб поднять нас в тылу у красных, чтоб они по-своему, по-ученому руководили нами?” — и сознание с злорадной услужливостью подсунуло догадки и доводы» (4, 249).

Таким образом, фигура подполковника Георгидзе имела для Шолохова принципиальное значение — прежде всего — для обрисовки характера Павла Кудинова и его взаимоотношений с Григорием Мелеховым.

Но не только. Этот персонаж важен для прояснения принципиального взгляда Григория Мелехова — и Шолохова — на Верхнедонское восстание как движение народное, противостоящее в равной мере и красным, и белым, «комиссарам» типа Малкина и золотопогонникам типа Георгидзе. Народный характер, который сразу же приняло Вёшенское восстание, понимают и его организаторы, и их доверенный человек — руководитель объединенными силами повстанцев Кудинов. Неслучайно подполковника Георгидзе прячут от казаков в обозе Черновского полка, как неслучайна и его смерть: «...Шалая пуля его чмокнула в песик. И не копнулся вроде...

Казаки, сволочи, должно быть, убили...» (4, 372). «Песик» на верхнедонском диалекте означает «висок». Нужна была высокая точность выстрела и большой заряд ненависти, чтобы уложить сидевшего «на дышлине брички» в «двух верстах от линии огня» «товарища Георгидзе» в висок.

«Убили товарища Георгидзе» (4, 371), — горюет командующий Кудинов и даже пытается произвести разыскания среди казаков, которые отказываются, «а по глазам ихним б... вижу — они ухандокали» (4, 373).

«— Ну, какой он нам с тобой товарищ..., — отвечает Кудинову Григорий Мелехов. — Пока дубленый полушубок носил, до тех пор товарищем был. А — не приведи Господи — соединилися бы мы с кадетами да он в живых бы остался, так на другой же день усы бы намазал помадой, выхолился бы и не руку тебе подавал, а вот этак мизинчиком...» (4, 371).

Это свое барское нутро «товарищ Георгидзе» проявил уже в той сцене, где он был введен автором в действие и представлен Григорию Мелехову, — во время переговоров Кудинова с гонцом Алексеевской станицы, огромным казачиной в лисьем малахае.