«Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

Макаровы разбили обнаруженные Мезенцевым «совпадения» по разделам безотносительно к тому, где и когда были написаны эти вырванные из контекста речения. В той же последовательности рассмотрим их и мы. Выпишем совпадения, тщательно выделенные Мезенцевым и Макаровыми курсивом:

Крюков

 «На площади у церковной ограды»;

Шолохов

«На площади у церковной ограды»;

Крюков

 «бородатый старик»;

Шолохов

 «седенький старичок»;

Крюков

 «в чистой горенке»;

Шолохов

 «в горнице»;

Крюков

 «группы <...> воинов»;

Шолохов

 «группа казаков»;

Крюков

 «с чубами»;

Шолохов

 «чубатые головы»;

Крюков

 «обнаженные шашки»;

Шолохов

 «оголенные клинки палашей»;

Крюков

 «получил сторублевое пособие на коня»;

Шолохов

 «получил сто рублей на коня»;

Крюков

 «станичное правление»;

Шолохов

 «станичное правление»;

Крюков

 «на сборном пункте»;

Шолохов

 «на сборный пункт»;

Крюков

 «красных авагонов»;

Шолохов

 «красных вагона»;

Крюков

 «теперь девки яичницу варят... Троица»;

Шолохов

 «Теперя дома блины трескают... масленая»;

Крюков

 «покос»;

Шолохов

 «косим»;

Крюков

 «Она там, небось...»;

Шолохов

 «Она, брат, небось...»;

Крюков

«перерыли в сундуках»;

Шолохов

 «рывшихся в скудных казачьих пожитках»;

Крюков

«...Я неграмотный»;

Шолохов

 «да я почти что неграмотный»;

Крюков

«бьет, туды его милость»;

Шолохов

 «бьет каждый день»;

Крюков

 «упругие груди с темными сосками»;

Шолохов

 «крепких грудях... коричневый сосок»;

Крюков

 «А не боишься, Самоха придет...»;

Шолохов

 «Придет муж... Побоишься?»;

Крюков

 «Я через окно»;

Шолохов

 «А я в окно»;

Крюков

 «не краденое ли?»;

Шолохов

 «Скупал <...> краденое»;

Крюков

 «до службы»;

Шолохов

 «на службу»;

Крюков

 «взрослые... и дети смеялись и потешались над ним»;

Шолохов

 «Над ним смеялись в открытую»;

Крюков

 «перекинуться в картишки»;

Шолохов

 «Резались сначала в подкидного дурака»;

Крюков

спорили <...> Ссорились, ожесточались»;

Шолохов

«спорил ожесточенно»;

                Крюков

 «бродить по всей станице»;

Шолохов

 «ходил с ними по хутору»;

              Крюков

«хорошо жили»;

Шолохов

 «народ <...> крепко жил»;

             Крюков

 «сын на отца, брат на брата»;

Шолохов

 «восстанет брат на брата и сын на отца»;

             Крюков

 «некрасивая <...> девушка»;

Шолохов

 «девушкам, немного... <...> некрасива»;

              Крюков

 «Еврейка... Пить»;

Шолохов

 «Еврейка? — Дай мне пить»;

            Крюков

 «генерал <...> поцеловал хлеб и передал его адъютанту»;

Шолохов

 «Генерал <...> принял хлеб-соль... и передал блюдо адъютанту»;

            Крюков

 «Здорово, станичники! И станичники не очень дружно, но громко и старательно прокричали:

Шолохов

 «Здравствуйте, господа старики!

                 Крюков

— Здравия желаем, ваше превосходительство»;

Шолохов

— Здравие желаем, ваше превосходительство! — вразброд загомонили хуторяне»;

             Крюков

 «деньги шли в семью»;

Шолохов

 «деньги... Ты в семье живешь»;

             Крюков

 «ткнул пальцем»;

Шолохов

 «поманил пальцем»;

              Крюков

 «Сукины дети»;

Шолохов

 «сукин сын»;

                Крюков

 «— Какой губернии? — Московской»;

Шолохов

 «— Откуда уроженец? — Москвич я»;

             Крюков

 «Фабричный?.. — Так точно»;

Шолохов

 «— Рабочий? — Угу»;

              Крюков

 «детской самодельной повозки <...> смастерил...»

Шолохов

 «смастерил... крохотную коляску с вращающимися колесами»¹²⁵ и т. д

Таковы, вырванные из контекста, отдельные словесные «совпадения», обнаруженные Мезенцевым в романе «Тихий Дон» и в повестях, рассказах, очерках, дневниках Крюкова.

Обращает внимание отсутствие в этом перечне «совпадений» метафор, эпитетов, гипербол, сравнений, то есть всего того, что отражает особенности языка и стиля писателя, своеобразие его образной системы, того, на чем лежит печать творческой индивидуальности. Все, что удалось выявить Мезенцеву и Макаровым, — это совпадения у Крюкова и Шолохова лексических конструкций информационного, бытового и служебного характера. Они не несут на себе печати авторской индивидуальности; бытуя в языке, они — за пределами художественного, образного мышления.

И вот эти мнимые «совпадения», на взгляд Макаровых, дают им возможность «обосновать и доказать не только факт шолоховского плагиата, но и решить положительную задачу — поиска действительного автора казачьей эпопеи»¹²⁶.

В действительности все эти так называемые «совпадения» «обосновывают и доказывают» нечто прямо противоположное: Крюков не имеет к «Тихому Дону» никакого отношения. Ибо, исследовав на этот предмет не только «Тихий Дон», но и все творчество Крюкова, его рассказы, очерки, дневники, записные книжки, Мезенцев не обнаружил ни одного подлинного совпадения метафорического, образного художественного характера, такого, к примеру, как «нацелованная волнами галька» или «вороненая сталь» («рябь») реки в «Донских рассказах» и «Тихом Доне». Все без исключения приведенные Мезенцевым и Макаровыми слова и словосочетания являются обиходными клише, бытующими в языке, и несут в тексте чисто информационную, служебную нагрузку.

Нелепо было бы думать, что подобные слова и словосочетания, находящиеся за пределами образного метафорического, художественного мышления, один писатель может «заимствовать» у другого. В приведенных контекстах они не индивидуализированы, не являются компонентом художественного стиля и не принадлежат Крюкову или Шолохову, — они принадлежат языку.