Тихий гром. Книга четвертая

— Ты не ПомЕранец, — ответил ему военком Степанов, — а ПомИранец, и помирать придется тебе одному, потому как, ежели еще скажешь такое где-нибудь, я пристрелю тебя на месте.

Несколько красногвардейских отрядов срочно были отправлены под Полетаево. И вначале потеснили они белочехов, но те получили сильное подкрепление, и пришлось троицким отрядам попятиться по железной дороге. Но отходили организованно. Двое суток, не смолкая, гремел кровопролитный бой под станицей Еманжелинской.

И еще держались бы красные бойцы, но с тыла и флангов из степи начали появляться казачьи отряды. К тому же, между командирами произошел раскол. А отряд железнодорожников самовольно снялся с позиций и ушел охранять родную станцию в Троицк. Но и в этих условиях красные бойцы отступали без спешки, без паники, сдерживая напор врага.

* * *

В эти же дни в Троицке усиленно формировались новые отряды, но в городе удалось набрать всего около четырехсот человек. Пришло время и за уезд взяться. Во все рабочие поселки, крестьянские деревни, хутора были разосланы уполномоченные Троицкого Совета. Только с Кочкарского прииска пришло на оборону города около двух тысяч человек, в основном шахтовых рабочих и старателей. Подходили из деревень.

Виктор Иванович отдавал все иссякающие силы работе в трибунале. В тюрьме содержались дутовские шпионы, провокаторы, буржуйские саботажники. Следователям нужно было время, а его не хватало. Нескольких старших казачьих офицеров, схваченных после боя у Черной речки, пришлось расстрелять, испросив на то разрешение исполкома Совета. В свой хутор Виктор Иванович не смог поехать, послал туда бывшего поручика Алексея Малова. Антона Русакова, так и жившего под фамилией Петренко, взял к себе в помощники.

Несколько раз Николай Дмитриевич Томин от имени казачьей секции требовал начать сбор казаков-фронтовиков, чтобы формировать из них красные казачьи отряды, но руководители Совета отказывали, боясь измены казаков. Наконец, 2 июня, когда из рабочих поселков и деревень уже шло пополнение, уездный и городской исполкомы согласились с предложением Томина. Это решение было утверждено центральным исполнительным комитетом города и городским комитетом партии.

Через два дня Совет утвердил пять пар агитаторов, снабдил их полномочными документами и направил в казачьи станицы по разным маршрутам за сто-сто пятьдесят верст от города.

Первой группе — работникам военного комиссариата Попруге и Хомутову — удалось проникнуть далеко на северо-запад, до станицы Кундравинской. Более ста пятидесяти верст проехали они, увертываясь от казачьих застав и разъездов. Решили достигнуть дальней точки маршрута, навербовать добровольцев, тогда вместе с отрядом легче будет пробиться обратно в Троицк.

Но вышло все иначе. Как только уполномоченные, начав агитацию, раскрыли себя в Кундравинской, их тут же арестовали и под усиленным конвоем отправили в Миасский завод, где стоял штаб какой-то части Чехословацкого корпуса. Доро́гой Попруга, пытаясь убежать от охраны, бросился в озеро. Там его и застрелили. А потом, видимо, и Хомутова прикончили, потому как исчез он бесследно.

Вторая пара — Данин и Балмасов из военкомата — направилась на запад, в сторону Верхнеуральска. Тоже маршрут далекий, но в сорока верстах от города, у поселка Подгорного, группа нарвалась на казачьи банды и вынуждена была вернуться.

Третья группа — Томин и Пшеничников — двинулась на восток, в родное Томину Зауралье, с намерением добраться до станиц Усть-Уйской и Звериноголовской. Но отъехали они от города всего двадцать пять верст, и у поселка Ключевского наткнулись на казачий кордон. Пришлось возвращаться ни с чем.

То же самое случилось и с четвертой парой, которая устремилась на север, в сторону Челябинска. Лишь двадцать верст преодолели послы, и у поселка Ямы́ — первого на этой дороге — встретила их казачья застава. Да и бессмысленно было продвигаться дальше, потому как навстречу катилась, тесня красные отряды к Троицку, лава белочешских частей.

Больше всего повезло пятой группе, отправившейся на юг через Надеждинскую, Михайловскую, Алексеевскую, Лейпцигскую, Тарутинскую, Бородиновскую и Катенинскую станицы. Правда, немногих казаков удалось им сагитировать, а в Тарутинской уполномоченного Семена Ловчикова дважды пытались арестовать старики казаки и офицеры. Зато из Кетлинской удалось увести восемьдесят четыре казака, на конях и в полном вооружении. Сам Ловчинов спасся бегством.

Сборный пункт казакам был назначен в поселке Новотроицком, недалеко от города. Уполномоченный Александр Коковин из поселка Соколовского привел туда сорок восемь безоружных казаков-фронтовиков. Туда же приходили крестьянские парни из деревень. Иные на своих конях. Оружие, обмундирование получали на сборном пункте. Были там и лошади, реквизированные у городской буржуазии.