Тихий гром. Книга четвертая

Вымахнули ребята из окопа, будто подхваченные ветром. А командир оказался впереди с шашкой наголо. Шел он быстро, напористо, но густая, ощетинившаяся штыками цепь красноармейцев наступала ему на пятки. Страшная волна, решительная и неукротимая, будто морской девятый вал, размашисто хлынула к станции. Тут же взметнулись и дальние цепи красных.

Либо чешская артиллерия меняла позиции, либо по другой причине, но в начале атаки защитников города она промолчала, упустив момент. И цепи наступающих с дальних подступов прошли нетронутыми. Потом защелкали винтовки, застучали пулеметы, но они не только не остановили наступающих, а вроде бы даже подхлестнули их, ускорив движение.

Чешские солдаты словно в недоумении притихли на какой-то момент и, когда оставалось до их позиций не более сорока шагов, дрогнули, покинув их, и дружно ринулись к себе в тыл. Красноармейцы, воодушевленные успехом, кинулись в погоню, стреляя на ходу. Так добежали до вокзальной площади. Мимо расстрелянных железнодорожников промчались, не останавливаясь.

Ромка сперва почувствовал себя вроде бы на заячьей охоте, не раз он с отцом ходил на зайцев: останавливаясь, брал на мушку цель и стрелял. И падал именно тот солдат, в которого он целился. Но, когда выскочили они на площади и увидели кровавое месиво — иные железнодорожники еще корчились в предсмертных муках, — ощущение охоты пропало, истлело навсегда.

Яшке до этого дня всего несколько раз довелось выстрелить, да и то из чужого ружья. Но схватывал он все на лету, потому ни в чем не отставал от товарища. Сметливый, находчивый был Яшка, умел видеть все вокруг и успевал сообразить, как лучше поступить в том или ином случае. Как и другие, тоже стрелял по убегающим чехам с ходу. Первый страх уже миновал.

15

В тот день, 13 июня, сломив напор белочехов, защитники Троицка отогнали их на сорок верст, к станции Нижнеувельской. Через день красные войска отступили к городу на свои прежние позиции. Достигнутый успех не был закреплен, и противнику представилась возможность накапливаться на занятом рубеже. Конный полк имени Степана Разина, ослабев после трехдневных боев с казачьими отрядами, плодившимися, как комары в дождливое лето, вынужден был вернуться в Троицк, чтобы пополниться и завершить формирование.

Самая большая беда города заключалась в том, что не было единого командования. Взаимосвязь между войсковыми частями осуществлялась либо стихийно, либо вовсе ее не было. Командиры действовали на свой страх и риск, каждый по-своему. Склочные перебранки между ними приводили к еще большей разобщенности, неразберихе, играя на руку врагам революции.

Не только агентурной, но и войсковой разведки не существовало, потому никто не знал, какие силы надвигаются на город, сколько их, как вооружены. Слепое ожидание нависшей угрозы, губительно влияло на военачальников и бойцов. На глазах таяла уверенность в своей силе. К тому же, как выяснилось позднее, обороняться против массы нахлынувших войск белочехов и воспрянувших духом казачьих отрядов было бессмысленно.

Только двенадцатого июня был опубликован приказ об образовании высшего военного совета, в который вошли председатель центрального исполнительного комитета города и уезда, председатель уездного исполнительного комитета, председатель городского исполкома и военный комиссар. Высший военный совет принял на себя всю полноту власти, не установив четкого единоначалия в войсках.

Но сделать этот высший военный совет ничего уже не успел. Даже решение о замене командующего, принятое вечером семнадцатого, осталось невыполненным, хотя в тот же вечер стало известно, что белочехи — целых четыре железнодорожных эшелона! — движутся к городу и находятся всего в двенадцати верстах. Никаких дополнительных мер к обороне принято не было. Да и времени уже не оставалось.

Приближалось черное утро восемнадцатого июня восемнадцатого года. На случай отступления и эвакуации, вполне возможной при создавшихся обстоятельствах, тоже ничего не предусматривалось, хотя тревогу чувствовали все. В войсках зародилось недоверие к главному командованию, потому из частей были посланы делегаты с целью выяснить обстановку и наличие боеприпасов.

Командующий Сугаков, о замене которого уже было принято решение высшего военного совета, арестовал делегатов и приказал расстрелять их. Но времени оставалось так мало, что жестокий, несправедливый этот приказ не успели выполнить. Еще до рассвета загрохотала белочешская артиллерия не только по боевым позициям обороняющихся, но и по пристанционному поселку и по городу.

И казаки не упустили момента, нахлынули к городу. А красные бойцы, находясь в окопах, надеялись на своевременное предупреждение, на разведку, но были разбужены самим противником.

Конный полк, воротясь после трехдневного боя с казаками, был расквартирован в городе. Не подозревая, что сулит им день грядущий, конники до позднего вечера табунились возле своих квартир. Песни по улицам неслись, а возле иных ворот лихая кипела пляска с припевками.

* * *