Тихий Холм

Но и здесь меня ждал провал, причём в буквальном смысле. Именно провал – бездна, непостижимым образом лёгшая поперёк улицы и отрезавшая мне путь. Дорога, по которой я пришёл в причал, исчезла.

– Этого не может быть, – сказал я, заглядывая в бездну. – Когда это успело произойти?..

А вот заглядывать не стоило. Я уже успел забыть свой печальный опыт в начальной школе. Пустота сразу начала притягивать меня своим манящим воздействием. Я пошатнулся, пятясь назад. Перед глазами поплыли большие серые круги.

Я был изолирован. Меня загнали в ловушку, заключили в клетку, как глупого кролика. Козни демона… Я вспомнил Алессу, её внимательный, хладнокровный взгляд и кисти, обезображенные давними ожогами.

– Да будь… Да будь ты проклята!

Мой отчаянный крик эхом прокатился по пустой улице. Но никто его не слушал. Я опять был один. Пропали чудовища, которые встречались на каждом шагу. Ливень, и то перестал идти. На небосводе не светилась ни одна звездинка. Я находился в самом глухом уголке безумного мира, созданного демоном в облике девушки.

Я поплёлся обратно по улице. Мыслей в голове не было, они словно заморозились. Я не знал, куда иду и зачем, чувствовал только полное опустошение внутри и горечь поражения. Демон всё-таки одолел меня. Конечно, кто я, хилый писака, против безграничной власти порождения тьмы… Мне не следовало рыпаться с самого начала. Он просто играл со мной, подкидывая один шанс за другим. И вот эта трогательная игра подошла к концу. Демону надоело со мной возиться.

Я был готов сдаться, но меня спас случай. Впрочем, не думаю, что это был случай в чистом виде. В городке под названием Тихий Холм ничего не происходило случайно. Если иной раз мне подпадал счастливый случай, значит, так оно было нужно. Так или иначе, бесцельно вышагивая вперёд, я вдруг споткнулся и оказался на четвереньках. Отделавшись лёгким испугом, я поднялся и глянул под ноги. Там валялась крышка канализационного люка, изрисованная некрасивыми узорами ржавчины. Ничего особенного… но если вдуматься, откуда она здесь взялась?

Я повёл лучом фонаря по решётке. В пяти шагах справа зиял сам люк, необычно широкий в диаметре. М-да, иронично подумал я, будь я чуть правее, вместо спотыкания мог бы заработать себе перелом ребёр.

Постой-ка, постой-ка… Почему этот люк открыт? Допустим, Сибил отправилась в парк и обнаружила все эти пропасти, взявшиеся из ниоткуда. Остановило ли её неприятное открытие? Конечно, нет. Сибил не я, она бы ни за что не отступила так просто. Наверняка она сразу подумала о канализации. Да, демон позаботился о дорогах… но был ли он настолько предусмотрителен, чтобы отрезать ВСЕ пути, ведущие из причала?

Сибил здесь не было. Значит, канализация куда-то, да вела. Я опустился на корточки и увидел лестницу.

«Начнём второе путешествие…»

Стены этой канализации была гораздо ниже, чем предыдущая. На стенах пробивался зелёный мох, сточные канавы пустовали. Деревянный настил под ногами угрожающе хрустел на каждом шагу. Спустившись вниз, я увидел на грязной дощечке пола едва заметный след ботинка. Кто-то здесь проходил, и совсем недавно. Сибил… Окрыленный успехом, я заторопился вперёд, молясь, чтобы проход не раздвоился.

С первых же шагов я убедился, что на этот раз жизнь под землёй мёдом не покажется. Болезнь, захватившая город по воле демона, входила в последнюю стадию. И свидетельством тому была эта Богом забытая клоака города, превратившаяся в калейдоскоп шизофренического ужаса. На стенах попеременно встречались нанесённые чьими-то дрожащими руками знаки. Все они выглядели удручающе одинаково – красный треугольник, вписанный в круг и испрещённый руническими символами. Печать Самаэля. Далия Гиллеспи говорила, что одним из знамений конца (боже, что за отвратительное слово) станет Печать, охватившая весь город. И я воочию видел её правоту.

Но если бы этим и ограничивались изменения. В первый раз, когда свет фонаря упал на мерно раскачивающегося под потолком канализации мертвеца, я вскрикнул и отпрянул назад. Повешенный продолжал невозмутимо поскрипывать верёвкой, туго обвитой вокруг шеи, и лицо его представляло собой один сожжённый комок. От него ужасно пахло. Мне пришлось прижаться к сырой стене, чтобы обойти его, не прикоснувшись.

Потом был второй мертвец, третий… В конце концов я потерял им счёт, перестал обращать на них внимание и мучить себя вопросом, каким образом канализационный проход мог стать местом казни. Кроме орды повешенных, встречались старые добрые «распятые», небрежно приколотые прямо к стенам. Я благодарил судьбу уже за то, что трупы не пытались вращать белками глаз и шептать мне проклятия.