Тихий холм

Наступило молчание. Хизер показалось, что сейчас Дуглас повернётся и молча выйдет из комнаты. Но следующий его вопрос показал, что она ошибается:

- И как собираешься добраться до Тихого Холма?

Господи, раздражённо подумала Хизер. До всего докопается. Честно говоря, она об этом ещё не думала. Какая разница, каким образом? Так или иначе, она там будет.

- Не твоё дело.

Картланд решительно поднял руку:

- Я тебя подвезу.

- Мне не нужна твоя помощь, - огрызнулась она.

- Но это очень далеко, - убеждал детектив. – Если поедешь сама, не зная дороги, то путь займёт немало времени. Кроме того... я частично в ответе за то, что случилось.

Вот уж правда, что правда.

Хизер коротко посмотрела на него и кивнула. Ладно. Пожалуй, тут настырный детектив прав. Если он знает дорогу в этот чёртов город, то нет смысла выбирать окольные пути. В конце концов, что ей требуется?.. Поскорее добраться до места и найти Клаудию. Чем быстрее – тем лучше.

- Хорошо.

Детектив грузно развернулся; помятые полы плаща зашевелились в воздухе.

- Попрощайся пока с отцом. А я пойду подгоню машину.

Когда он уже взялся за ручку двери, Хизер тихо спросила:

- А ты знаешь, что можешь умереть?

- Ничего, - ответил Дуглас, не оборачиваясь. Хотя Хизер не видела его лица, ей показалось, что он горько усмехнулся. – Никто не будет плакать на могиле.

И вышел. Хизер слышала его шаги, пока не скрипнула дверь выхода. Настала тишина. Одиночество навалилось на неё, как тяжёлая ноша, брошенная на плечи. Хизер держалась, как могла, потом всё-таки заплакала, стоя на коленях у тела отца...

Она не стала переодеваться. Времени было слишком мало, и Хизер сомневалась, что в Тихом Холме кто-то будет огорчён, что у неё неопрятный вид.

Настало время уходить. Хизер в последний раз посмотрела на отца и закрыла дверь спальни. Покойся с миром, отец... и пусть никто не потревожит твой сон за моё отсутствие.

Картланд пригнал автомобиль четверть часа назад, но понимал, что девушку сейчас нельзя донимать ни в коем случае. Хизер, конечно, немного воспользовалась его терпением, но медлить далее было бы издевательством. Она погасила все лампы в комнатах, остановилась у выхода и ещё раз оглядела молчаливые стены. Бетонный коробок, обставленный мебелью, и только... Глаза упрямо цеплялись за кресло перед телевизором, за засохшее бурое пятно на коврике. Хизер всхлипнула.

Папа, папа... Ты говорил мне, что ты большой и сильный, что никогда меня не оставишь... Почему ты ушёл от меня?

Она нажала на выключатель, погрузив квартиру в торжественный бархат тьмы, в котором был только шум ветра за окном, и с её губ сорвалось одно-единственное бесконечно горькое слово:

- Лжец...

глава 2

Дуглас стоял у лобового стекла машины и протирал его мягкой тряпочкой. Услышав хлопанье двери подъезда, он спрятал тряпку в кармане плаща и пошёл навстречу Хизер. Она увидела, что в левой руке детектив держит какой-то клочок бумаги.

Машина была заведена – «бьюик» неизвестного года выпуска, начавший сильно терять былой блеск. Некогда сидеть за рулём такого автомобиля само по себе было роскошью, но теперь... едва ли. Краска на боках выцвела и начала сползать, фары горели тускло. От внимания Хизер не ускользнуло, что у машины калифорнийские номера. Интересно, а Картланд каждый день совершает марш-броски с тихоокеанского побережья на атлантическое?

- Я встретил парня по имени Винсент, - начал он.

- Винсент? – нахмурилась Хизер. Когда только успел?..

Увидев, что девушка не сияет счастьем при упоминании этого имени, Дуглас осторожно спросил:

- Он ведь твой друг, да?

- Не уверена.

- В-общем... он сказал, чтобы в Тихом Холме мы первым делом нашли человека по имени Леонард. И дал эту карту.

Он вручил карту Хизер. Это был обычный туристический путеводитель, выполненный в светло-зелёных тонах. На обложке надпись на фоне какого-то парка у озера: Южная Долина, город Тихий Холм

. Хизер развернула буклет и увидела схематические пересечения улиц и переулков. Вачс-роуд, Натан-стрит, Кэррол-стрит... Названия, хоть вроде и незнакомы, но почему-то щиплют память...

- Что ты собираешься делать?

- Мы не можем доверять ему, - сухо сказала Хизер, вспоминая более чем странный диалог в Хилтоп-центре. – Но у нас не выбора.

Она сложила карту и засунула в карман жилетки:

- Что-то ещё?

- Вот... – засуетился детектив, - возьми и это тоже.

Да сколько там у него карманов? На плаще сбоку обнаружился ещё один карман приличного размера, откуда Дуглас с усилием вытащил то ли папку, то ли...

Гранки? Хизер почувствовала, как замерло сердце. Когда отец заканчивал очередную книгу, он переносил все слова на точно такие листочки, сшитые воедино. Потом он отправлял гранки в издательство.

- Что это? – спросила она, когда листы оказались у неё на ладонях. Тонкая пачка печатных листов обычного формата, на первом листе закруглённым почерком отца выведены три слова: Моей любимой дочери.