Тихоня (СИ)

Пёс вздыхал. В город мы приехали ранним утром. Он бы подернут туманом, осень уже скоро. Коржик то забегал вперёд, натягивая поводок, то настороженно жался к моим ногам. Этому городу он не доверял. Я тоже, и не приехал бы, но приехал, иду и судорожно придумываю, что говорить. Ничего не придумывалось. И куда идти? Если в садике работает, то наверное уже из дома скоро выйдет. Не вышла. Я прождал полчаса, вызывая у местных жителей явное желание вызвать полицию – не все следы побоища с Владом сошли с лица. Один синяк переливался на скуле почти всеми цветами радуги. В итоге, уже почти решив уехать – даже расписание поездов в ести посмотрел, я вдруг вспомнил горы. Тишина, роса эта, от которой штаны мокнут и никакой Васьки. Совсем. И наверх поднялся. Дверь открыла та самая женщина, которую я и прежде видел. Мария… Эмм. Машка. Посмотрела на меня оценивающе.

- Явился… кавалер.

И посторонилась, пропуская в тёмную квартиру. Коридор я преодолел в два шага, постучался в комнату Васьки. Она открыла не сразу. Сонная, отчего-то сердитая. Меня увидела, рассердилась ещё больше. Зато оказалось, что не нужно ничего придумывать, ничего говорить.

- Ты почему так долго? – воскликнула Васька и даже ногой топнула.

И внезапно оказалось, что не стоило переживать за пса – вовсе он меня не ревновал. Ревновал я. Ваську к Коржику, его к Ваське… и улыбался. С Коржиком пошла гулять Машка. Всего за сто рублей и клятву не пропить его. Мне слишком хотелось… Ваську трогать, чтобы озаботиться безопасностью пса. К счастью, его не пропили.

Вечером Васька лежала голая на полу, постелив одеяло, с ворохом закопавшись в карты, из которых было видно буквально лишь её макушку и задницу. И на то и другое я взирал с удовольствием.

- Несколько лет выстраивала маршрут, - ворчала она. – А здесь черт ногу сломит!

Коржик носился по бумагам создавая ещё больший хоас, ему нравилось, как они хрустели. Потом взялся за самую большую карту и одним движением оторвал целую Австралию.

- Отдай, - рассердилась Васька. Коржик тоже рассердился и Австралию съел. Вася плюнула, выбралась из под карт и залезла ко мне на колени. – Плевать. Давай просто будем ехать, далеко-далеко, куда глаза глядят. Здорово же?

- Здорово, согласился я.

И правда, все было здорово. И голая Васька на моих коленях, и пёс, доедающий Африку, надо бы отобрать у него карту… И то, что лягушонку можно забрать отсюда, а потом никогда никому не отдавать. Идеально. Кажется, вечер, или даже целую жизнь не в силах испортить вообще ничего.

- Только сначала сходим к маме.

Ну, или почти ничего. 

Эпилог.

 Я потерял Ваську. Вот только утром была, а сейчас нет. Пробежался по трем существующим улочкам посёлка, заглянув в имеющиеся три магазина, два кафе и одну аптеку. Не было нигде. Я даже паниковать начал, последние дни она ходила, как в воду опущенная, да и куда можно пропасть с острова, скажите мне? Я вернулся домой. Коржик, изрядно потолстевший и постаревший лежал возле не разожжённого камина, и всем видом демонстрировал, что неплохо бы его и разжечь.

- Поднимайся, ленивая задница, - велел я. – У нас Вася пропала. Давай-давай, ты же все таки охотничья собака.

Коржик вздохнул и задницу от ковра оторвал, потрусил на улицу. По дороге обнюхал Васькину сумку, видимо и правда вспомнил, что охотничий. Дождя, против обыкновения не было, хотя тучи на горизонте собирались. Я прихватил зонт и пошёл вслед за собакой. Пёс не спешил. Обнюхивал все кусты, потом и вовсе пометил один из них, задрав ногу. Так мы остров и за неделю не обойдём, проще одному. Но тут Коржик удивил. Свернул на тропку за нашим домом и направился по ней наверх. Затем вовсе в кусты полез, и дальше, в хвойный лес. Здесь удивительно. Солнце золотит стволы сосен, иголки мягко шуршат под ногами, и воздух такой чистый, что дома, в России, его можно было бы продавать в бутылках, причём задорого продавать.

Коржик тявкнул меня поторапливая, я устремился за ним. Васька нашлась на утесе. Высота здесь такая, что у меня горло перехватывало, а она сидит на краю и ноги вниз свесила. Ветер волосы треплет, они рыжие совсем – от солнца выцвели. Пока мы добрались до этого островка нас знатно помотыляло по свету, в том числе и в местах, которые гораздо солнечнее, чем этот.

- Привет, - повернулась она ко мне. И по камню рядом с собой похлопала. – Садись.

 Я сел, хотя высота нервировала. Внизу волны бились о острые камни, в воздухе парила мелкая холодная взвесь, оседала на волосах, коже, одежде… Страшно, а ещё – страшно красиво.

- Тебя два часа не было, - сказал я, стараясь, чтобы мой тон не был обвиняющим.

- Здесь просто красиво так… И два с половиной года уже, как мы уехали.