Тихоня в змеиной яме

Парень тяжело вздохнул, а затем решительно расправил плечи, вздернул подбородок и отравился навстречу судьбе, оставив меня позади.

Мне оставалось только молиться и надеяться, что Темное Писание не решит прибить одну жалкую третьекурсницу, которая так опрометчиво явилась на его территорию…

Когда Полоз скрылся за дверями университетского музея, я только обреченно зажмурилась, не желая видеть. Когда хлопнула дверь, стало окончательно ясно: Фелтона я потеряла раз и навсегда. Больше никогда не будет на земле такого же невозможного, невыносимого… самого лучшего…

От слез удержаться все-таки не удалось… Они ручьями текли по щекам…

Снова дверь в музей открылась спустя час…

Все это время я сходила с ума… Меня бросало то в жар, то в холод…Сердце стучало так сильно, что, казалось, будто его можно услышать за много миль. Но вот когда открылась дверь, сердце словно остановилось.

Что же… Хотя бы все шло точно по плану его змейства…

Это был… это был не Полоз, не парень, в которого я влюблена. Это вообще язык не поворачивался назвать человеком!

Да, то же тело, но двигалось оно уже совершенно иначе, будто передо мной марионетка, которой управляет эпилептик во время припадка. И глаза… В них я различала не пустоту, но какой-то древний, злой разум, в котором не было ничего и близко человеческого. Тот же разум, что я видела в глазах Хэмиша Эштона во время последней встречи… Теперь мне несложно было смириться с последней просьбой Фелтона: это жить не должно, просто не должно.

— Покорись воле моей, дитя, — проскрипело голосом Полоза злобное чуждое нечто. В руках Писание держало свою прежнюю форму, древнюю книгу. — Склонись — и я вознагражу тебя.

Не знаю, какого черта от меня понадобилось Темному Писанию, но так легко сдаваться я не собиралась. Фелтон просил убить артефакт, занявший его тело, значит, был уверен, что мне это под силу это сделать. Не хотелось, чтобы Король разочаровался где бы он ни находился сейчас…

Я не стала размениваться на разговоры и просто запустила во врага несколько «клинков пламени». Руки отчаянно дрожали… Пусть даже передо мной Писание, захватившее оболочку, тело все равно принадлежало Полозу… Убивая артефакт, я одновременно убивала и любимого человека…

И с этим ничего нельзя было поделать…

Это заклинание артефакту отбить удалось.

— Ты не знаешь, против кого идешь! — оскорбился артефакт, явно не ожидавший вероломного нападения.

Если бы вся ситуация не обернулась настолько чудовищно, то я бы, наверное, рассмеялась, настолько комичным выглядело изумление существа передо мной.

— Еще как знаю!

Против плазмы — нет приема! Именно ее я и запустила в книгу, которую держал перед собой как щит персонифицированный артефакт. Даже если в итоге меня убьют, то сдохну со знанием, что сделала все, что только могла. Все, чего хотел бы от меня Кассиус Фелтон. Пламя окутало тело Полоза, и я испуганно зажмурилась, не желая видеть дело своих рук…

Однако когда я открыла глаза, то обгоревшего трупа, как ожидала, не увидела. Полоз лежал на прямо на ступенях музея, то ли мертвый, то ли без чувств. Книги рядом с ним видно не было…

В душе зашевелилась какая-то слабая, неуверенная надежда…

Я кинулась к упавшему парню. Глаза застилали слезы, я всхлипывала не переставая… Господи боже мой…

Он не шевелился и, кажется, не дышал…

Я все-таки убила его! Убила Полоза… Проклятое Писание, зачем только его создали, если из-за него погиб самый лучший, самый дорогой, единственный во всем мире… Как я жить буду без него?!

Упав перед Кассиусом на колени, принялась тормошить некроманта, зовя по имени. Ожогов на нем не было, но черт… я же такое заклинание использовала! И Писание! Оно же его буквально сожрало! Поглотило душу!

Слезы срывались с моих щек и падали на лицо Фелтона. Господи, вот что я буду без него теперь делать?! Как мне вообще жить, когда он умер?! Когда я сама, собственными руками убила Полоза…

И вдруг его ресницы задрожали… Кассиус Фелтон открыл глаза… Я готова была увидеть тот же отстраненный, пустой взгляд, взгляд Темного Писания, которое захватило человеческое тело. Но нет, на меня смотрел он, Король-Полоз.

— Рыжая моя, — ласково прошептал он и коснулся ладонью моей щеки.

Кожа Фелтона казалась слишком холодной, его рука дрожала… Но, самое главное, — живой!

Полоз смотрел прямо мне в глаза и, казалось, больше ничего для счастья мне уже не нужно. Главное, он не умер… Здесь. Со мной. Целый.

Разрыдалась еще и отчаяннее и вжалась лицом в грудь Фелтона, жадно вслушиваясь в биение его сердца. Жив… Господи, спасибо… Жив, гад этакий!

— Ну, тише, со мной все хорошо. Я с тобой. Не плачь только… — тихо попросил он и улыбнулся.

И это его я считала некрасивым? Да никого прекрасней на земле просто быть не могло!

А вот прекратить плакать я не могла, как ни пыталась. Рыдания стали еще более отчаянными и надрывными. Остановиться или оторваться от Полоза не представлялось возможным. Так и сидела рядом с ним, боясь, что стоит мне отойти хоть на шаг — и парень просто исчезнет.