Тимур-завоеватель и исламский мир позднего средневековья

Легкомысленно подойти к вопросу об Алидах Тимуру было нельзя! Если ильхану Газану во сне являлся кузен и зять Пророка, чтобы побрататься с ним, то Тимуриды были убеждены в том, что Али сверхъестественным образом стал их предком! Как святой дух появился перед Мариеп в образе «красивого человека» (благочестивого?) и предсказал ей рождение Иисуса, так и Алап Кува, прародительница Чингисидов и линии Тимура, однажды забеременела от прозрачного «чистого света» сыном Али — «и она не была распутницей!» Это провозглашает надпись на саркофаге Тимура с намеком на рассказ о божьей матери в Коране (сура 19, стих 17 и 28)105. Дамаск, бывшая резиденция Омейядов, которые преследовали Алидов, имел все основания дрожать перед «господином счастливых обстоятельств». Замышлял ли он запоздавшую месть? Могилы Умм Хабибы и Умм Салямы, двух жен Пророка, находившиеся возле города, он нашел в плачевном состоянии во время своего посещения, состоявшегося несколько дней назад. Могилы не были так огорожены и не ухожены, как, по его мнению, они заслуживали; поэтому он сам дал приказ соорудить достойный памятник106. Ссылку на ранг города Дамаска поэтому нельзя было понимать как угрозу в адрес жителей, которые должны были вложить свою судьбу в его руки пересылкой подарков из девяти предметов по всей форме.

В Дамаске очень хорошо понимали, как тревожно было то, что должен был сообщить им Бурхан-ад-дин Ибн Муфлих. Но он закрывал глаза на опасности и направил все свое красноречие на то, чтобы убедить недоверчивых колеблющихся в мирной воле и добрых намерениях Тимура, и наконец склонил большинство к желаемому мышлению. Каждый, кто противился прекращению перемирия, выторгованного Ибн Муфлихом, достоин смерти, объявили жителям. Между тем к городской стене прибыл посланник Тимура, который потребовал передать подарки из девяти предметов. Вопреки возражению коменданта крепости Ибн Муфлих и некоторые сановники отправились в лагерь Тимура. Там их приветливо встретили и оставили на ночь. На следующий день они вернулись с письмом, в котором жителям Дамаска была гарантирована пощада. Ворота были окрыты для движения; тимуридский эмир занял там пост, чтобы воспрепятствовать проникновению в крепость не имеющих на то права чагатаидов. Партия, выступающая с Ибн Муфлихом за мир, ликовала и восхваляла Тимура и его благородные качества; наконец Тимур выбрал из их среды также представителей власти, которые отныне должны были нести ответственность за Дамаск. Ибн Муфлих с большим усердием взялся за задачу взыскать тот миллион динаров, которые потребовал Тимур в качестве вознаграждения за пощаду. Уже скоро ученый-правовед смог вручить эту громадную сумму завоевателю. Тот удостоил подношение лишь коротким взглядом, а затем дал волю своему гневу. Тысяча туманов, значит тысячу раз по десять тысяч динаров была договоренность! Ибн Муфлиха схватили и выставили из палатки для аудиенций; к нему приставили несколько эмиров, которые следили за его отчаянными усилиями собрать недостающие девять десятых.

От каждого жителя потребовали десять дирхамов; все владельцы земельных участков кроме этого должны были выплатить сумму, которая соответствовала доходам за трехмесячную аренду их участка. Была нужна грубая сила, чтобы собрать требуемую сумму. Из-за принудительных мер хозяйство в городе пришло в упадок; поэтому продукты едва доставлялись, так что цены неизмеримо росли. Кроме того, теперь чагатайские военные были передислоцированы в город; богослужение по пятницам должно было проводиться от имени привезенного Тимуром марионеточного хана. При взятии крепости разгорелись жестокие бои, в ходе которых были уничтожены целые кварталы. Когда наконец в одном из туннелей, сооруженных саперами, вспыхнул огонь, рухнули расположенные над ним стены к башни. Гарнизон не видел другого выхода, как передать ключи завоевателям. Сокровища, накопленные годами внутри крепости, попали в руки Тимура; войска, которые так долго оборонялись от могущественного врага, были распределены как пленные в победоносном войске.