Тимур-завоеватель и исламский мир позднего средневековья

День князя казался Тимуру самым подходящим для женитьбы его пяти внуков, среди них Улугбека (прав. 1447—1449), известного мецената астрономов, ставшего позже правителем Самарканда, которому тогда было десять лет 42. Начало праздника пришлось на девятое октября, по свидетельству Клавийо. Как было принято в подобных случаях, устроили народный праздник, в котором должны были участвовать все ремесла города. Торговцы, повара, мясники, пекари и сапожники, все они по высочайшему приказу должны были явиться и организовать рынок, а также для развлечения толпы выставить на обозрение свою работу43. Жазди описывает происходящее в стихах: он восхваляет витрины торговцев благородными камнями и ювелиров; торговцы сукном разбили палатку из дорогих тканей, внутри сидят певцы «с голосами соловьиными... и похищают сердца мужчин и женщин обольстительным взором»! У каждого ремесла есть такая палатка, всего их, говорят, было сто. Под грохот барабанов и труб, под шум и крики предлагают продавцы фруктов свои плоды. Мясники и кожевники влезли в звериные шкуры: бараны, тигры, львы длинными рядами проходят мимо зрителей; с использованием палок, тростника, веревок и шерсти смастерили подобие верблюда, в который помещен конструктор, «чтобы показать всему миру свое искусство, и теперь ты видишь: как только занавес (в буквальном смысле) падает, творец виден в своем произведении! И так обстоят дела со всем в мире. Взгляни на это острым взглядом! Мир в своей целостности- ничто, и бытие, которое он представляет, остается скрытым для глаза, который молится на образ...»44 Чесальщики шерсти демонстрируют башню с птицами, все изготовлено хлопка и тростника. Дубильщики привязали два па-шкина к верблюду — в каждом стоит юноша, в руках они держат кожаный платок, который они ритмично складывают, топая при этом ногами по дну паланкина и приводя толпу в сильное возбуждение. Ремесленники, плетущие циновки, сплели картину из тончайших нитей тростника, красота которой пристыжала даже Мани, великого художника45. Паяцы и акробаты озадачивали толпу своими фокусами. Один канатоходец больше всех понравился Жазди, но заканчивает он свое стихотворение ссылкой на то, что это было самое малое из всех чудес праздничного дня46. Клавийо коротко касается увеселений в своих сообщениях. Его внимание привлекли многие виселицы, которые были установлены в непосредственной близости. Тимур приказал это сделать, потому что как великодушие, так и беспощадная строгость должны быть одинаково видны во время торжеств47. Руководитель дивана

[20]

, который управлял Самаркандом во время семилетней кампании, из-за некоторых упущений, как мы уже слышали, был приговорен к смертной казни. По ходатайству его должны были помиловать за взнос громадной суммы, однако, так как у него под пытками не могли больше ничего выжать, он был подвешен за ноги. Привязан к виселице был также начальник конюшни, так как некоторых из трех тысяч коней, переданных Тимуром за семь лет до этого, больше нельзя было найти. Торговцы и ремесленники были казнены за мошенничество. Наказание именно могущественных людей, как говорит Клавийо, сеяло среди населения страх и ужас48.

Возле территории веселья и ужаса Тимур велел построить большой палаточный город. Эмиры и знатные люди империи, иностранные и местные сановники, все они получили выделенные им места, и они знали, что была воля правителя, чтобы они при украшении своих палаток сделали затраты, какие только можно себе представить. Покои для себя Тимур приказал разбить в центре; высокий ливан из сукна, удерживаемый двумя несущими столбами, образовал вход. Куполами, подобно залам со сводами, возвышались за ним роскошные палатки, некоторые из сукна, затканного золотом, другие из тканей, которые были унизаны жемчугом и драгоценными камнями. Занавесом у ворот служили настенные ковры, один из них принадлежал султану Баязиду. Ибн Арабшах, который, вероятно, сам видел это, рассказывает об искусно сделанных растениях, животных, людях, которые казались живыми49. Недалеко от дворца-палатки Тимура оборудовали зал для приемов, похожий на гигантский зонт. На многочисленных шестах лежала крыша из ткани, для закрепления которой слуги должны были рисковать жизнью из-за опасного лазания наверх50. Таким образом, целый палаточный город был миром в миниатюре, сгруппированным вокруг «господина счастливых обстоятельств», ориентированным на него, предоставленным в его распоряжение как фигуры на шахматной доске.