Тимур-завоеватель и исламский мир позднего средневековья

Восьмого сентября испанского посла вызвали из описанного выше «рая», чтобы отвести его к Тимуру. Клавийо, вероятно, не знал, что старый завоеватель проводил тогда съезд князей, поэтому в Самарканд съехались многочисленные зависимые властители или их послы. Испанцы случайно встретили в Иране послов мамлюкского султана Фараджа и с тех пор почти всегда оставались вместе с ними. И на аудиенцию им было приказано явиться вместе. Тиму-ридская историография, правда, не принимала во внимание испанцев; с точки зрения Самарканда и мусульман, они были слишком незначительны; важны были, напротив, египтяне, которые к тому же везли подарки, привлекающие внимание: наряду с обычными дорогими тканями и благородными камнями — жираф, «одну из странностей божественного творения», и девять — приносящее счастье число! — экземпляров птицы страуса31.

Путь посланников пролегал по равнине, на которой выстроились сад за садом, а между ними были дома и рынки. Около трех часов пополудни добрались до территории обширного парка за городом; во дворце, который он окружал, «господин счастливых обстоятельств» в те дни устроил прием. Клавийо и его сопровождающие спешились и прежде всего были приглашены в здание, расположенное за пределами парка. Подарки, которые прислал Генрих III, нужно было вручить двум эмирам, которые несли их правителю. После этого посланники могли войти в парк через украшенный кафелем портал; первое, что бросилось в глаза, были шесть слонов, укомплектованных командой. Эмиры, которые взяли подарки к себе, проводили иностранцев в прихожую, в которой они встретили старого человека; как им сказали, это был племянник Тимура. Они почтительно поклонились ему. Затем их провели в другие покои к внукам Тимура, которым они тоже поклонились. Один из принцев потребовал письмо испанского короля, чтобы передать его «господину счастливых обстоятельств». Теперь тот пожелал, чтобы испанцы предстали перед ним. «Тимур находился перед Ливаном роскошного дворца; он сидел на земле. Перед ним фонтан выбрасывал высоко вверх свою воду, и в воде были видны несколько красных яблок. Тимур сидел с подогнутыми ногами на вышитых золотом коврах между круглыми подушками. На нем была шелковая одежда и высокий белый головной убор, на остром конце которого сверкал рубин в обрамлении жемчуга и благородных камней. Как только послы увидели господина, они поклонились, упав на колени и скрестив руки на груди». Это повторили они три раза, делая каждый раз несколько шагов к правителю. По его знаку они, наконец, поднялись и были осыпаны комплиментами со стороны близких доверенных Тимура: все происходило вблизи него, чтобы господин получше мог увидеть, так как он плохо видел. Из-за его преклонного возраста у него совсем закрылись веки. «Как дела у моего сына, короля? В добром ли он здравии?» — осведомился Тимур. Получив ответ, он обратился к своим собеседникам, среди которых был сын Тохтамыша32, и объявил им: «Это послы, которых послал ко мне мой сын, король Испании, великий король франков. Он живет на краю света. Эти франки действительно великий народ, и я хочу благословить короля Испании, моего сына. Было бы хорошо, если бы он вас послал ко мне только с письмом и без подарков, так как я удовлетворен тем, что получил известие о его здоровьи и его благополучии!» О содержании письма Генриха III должны были сообщить Тимуру немного позже, так как возникли трудности с переводом. Клавийо пишет: «Магистр-теолог» Тимура предложил свои услуги в переводе письма, так как он единственный, кто разбирается в этом. Послов направили в помещение на правой стороне дивана, под которым сидел Тимур. Там они встретили послов китайского императора, которые пришли, чтобы потребовать от Чагатаидов возобновления выплаты дани, прекращенной несколько лет назад33.

По настоятельному требованию Тимура испанцам велели занять места, расположенные выше мест для китайцев34 — явный признак напряженности между Самаркандом и династией Мин.